– Как я рад, что вы приехали, – сказал он, радушно пожимая нам руки. – Перси все утро спрашивал про вас. Он, бедняга, цепляется за каждую соломенку. Его отец и мать просили меня повидаться с вами, так как им тяжело всякое упоминание об этом деле.
– Мы не знаем никаких подробностей, – заметил Холмс. – Вы, как я замечаю, также не член их семьи.
Наш новый знакомец сначала удивился, потом взглинул вниз и рассмеялся.
Вы, вероятно, видели монограмму «Дж. Г.» на моем брелоке, – сказал он. – Одно мгновение я подумал, что вы слишком догадливы. Меня зовут Джозеф Гаррисон, и так как Перси должен жениться на моей сестре Анни, то я стану его родственником. Вы увидите мою сестру в его комнате: в продолжение двух месяцев она неусыпно ухаживает за ним. Не пойти ли нам к нему сейчас же? Я знаю, с каким нетерпением он ожидает вас.
Комната, куда он повел нас, была в одном этаже с гостиной. Она представляла собой нечто среднее между будуаром и спальней и была вся заставлена цветами. Молодой человек, очень бледный и истощенный, лежал на кушетке у открытого окна, через которое доносился чудный запах из сада и напоенный ароматами летний воздух. Рядом с ним сидела женщина, которая встала при нашем появлении.
– Уйти мне, Перси? – спросила она. Он удержал ее за руку.
– Как поживаете, Ватсон? – ласково сказал он. – Я никогда не узнал бы вас с этими усами, да, я думаю, и вы не признали бы меня. Это, вероятно, ваш знаменитый друг м-р Шерлок Холмс?
Я представил их друг другу, и мы сели. Толстый господин вышел из комнаты, но сестра его осталась и продолжала держать руку больного. Это была женщина поразительной наружности – небольшого роста, слишком полная, но с чудным, оливковым цветом лица, большими, темными, как у итальянки, глазами и роскошными черными волосами. Яркий цвет ее лица еще более оттенял худобу и смертельную бледность молодого человека.
– Не буду отнимать у вас времени и сразу перейду к делу, – сказал он, приподнимаясь на кушетке. – Я был счастлив, м-р Холмс, успех сопровождал меня во всем, как вдруг накануне женитьбы внезапное, страшное несчастье разбило все мои надежды на будущее.
Может быть, Ватсон говорил вам, что я служил в министерстве иностранных дел и, благодаря влиянию моего дяди, лорда Хольдхёрста, быстро получил ответственное место. Когда дядя сделался министром иностранных дел, он стал давать мне конфиденциальные поручения, и так как мне удавалось всегда успешно выполнять их, то он, наконец, вполне убедился в моих способностях и такте.
Почти десять недель тому назад – именно 23-го мая – он позвал меня к себе в комнату и, похвалив меня за успешное окончание данного мне дела, сказал, что хочет дать мне новое конфиденциальное поручение.