Несколько дней спустя мы получили посылку. В ней было около килограмма белых грибов. И два письма. В первом письме говорилось:
Дорогой г-н Холле (это моя фамилия),
хочу сердечно поблагодарить Вас за «Справочник грибника», столь любезно положенный Вами в карман плаща, и в знак благодарности посылаю результаты своего первого похода за грибами. Надеюсь, они Вам понравятся. В другом кармане я нашел письмо, которое, скорее всего, предназначалось не мне, поэтому посылаю его Вам обратно.
С уважением
Ваш А. М. Кольхаас.
Второе письмо оказалось тем самым, которое мой племянник собирался тогда бросить в почтовый ящик. Видимо, он забыл его дома вместе с плащом. Письмо было адресовано некоему Бернарду Хаазе, с которым, как я помню, племянник тогда дружил. Я открыл конверт. В нем лежали театральный билет и записка:
Дорогой Бернард!
Посылаю тебе билет на «Тангейзера» на понедельник. Сам я не могу пойти, потому что мне нужно уехать, чтобы хоть немного развеяться от всей этой дряни. Если сможешь, сходи послушай. Елизавету будет петь знаменитая Шмидт-Гольвег. Я помню, как ты восхищался ее верхним соль-диез.
Большой привет,
Эдуард.
На обед у нас был грибной суп.
— Я пришла, а на столе грибы. Откуда? — удивилась жена.
— Их прислал господин Кольхаас.
— Как мило с его стороны! Но ведь он нам ничем не обязан?
— Не обязан, это точно, — согласился я. — Но все равно мило.
— Надеюсь, они не ядовитые? Кстати, тут я нашла еще билет в театр. Это на какой спектакль?
— Билет, который ты нашла, — объяснил я, — на «Тангейзера», однако спектакль был двенадцать лет назад!
— Ну тогда ладно, — отозвалась она. — «Тангейзера» я все равно не люблю.
А сегодня утром снова пришло письмо от Эдуарда — с просьбой прислать ему теноровую блок-флейту. Потому что в кармане плаща («который почему-то стал мне длинен — или, может быть, это я уменьшился в росте») он нашел учебник игры на флейте и решил попробовать. Но у них в Австралии таких флейт нет.
— Еще одно письмо от Эдуарда, — сообщил я жене, которая в это время развинчивала кофемолку.
— И что же он пишет?
— Что в Австралии нет теноровых блок-флейт.
— Ну, он может выучиться играть на чем-нибудь другом.
— Это точно, — согласился я.
Моя жена — человек трезвомыслящий и, я бы даже сказал, прагматичный. Ее замечания иногда бывают резкими, но нельзя не признать, что они всегда попадают в самую точку.