Саша отвела назад руки, выгнулась, прикрыла глаза, словно впитывая ветер. И как-то грозно заржал конь.
– Я вернусь, я непременно вернусь сюда, – повторяла она.
– А я буду привозить к тебе своих мальчишек.
Она посмотрела на Дмитрия.
– Ребят из военно-спортивного клуба, пояснил он.
– Знаешь, – медленно сказала она, – здесь поблизости есть такое местечко, «Слобода» называется. Мы ездили. Что-то типа старинного городка над Волгой. Все, кто на экскурсию приезжает, в восторге. Там тоже мальчишки – в русских рубахах с поясами, в лаптях. Их наставник для развлечения приезжих устраивает бои. И я видела, как один мальчик ударил другого очень больно. Тот не мог скрыть слёз – ребёнок же. А наставник незаметно дал ему подзатыльник: кланяйся гостям, это же представление, тобой должны быть довольны. Я до сих пор не могу забыть его слёз и закушенной губы. Я сидела близко. Всё видела.
Дмитрий сдерживал улыбку – мол, мы не из таких. Позже она узнала, что мальчишки липнут к нему, как к старшему брату. И куда он их только не водил – и в пещеры, и в «Жигулёвскую кругосветку», и к Чёрному морю они ездили вместе. Возле него собирались такие ребята, до которых у родителей руки не доходили. И мальчишки считали родным Дмитрия.
На груди голубое платье было заткано блестящими стразами. Саша стояла перед зеркалом и пытливо смотрела на себя. Взрослая, совсем взрослая. Волосы уложены высоко – маленькой ростом Саше это идёт.
И туфельки на каблуках. Но главное не наряд. Взгляд стал взрослым – испытующим, с вызовом жизни. Ну давай, проверь меня на прочность. Я теперь тоже кое-что умею.
Тамара Михайловна волновалась. Казалось, она сейчас заплачет, как Лилечка. Но нет – её связь с классом была глубже, такая не порвётся. Ребята и после выпускного будут к ней приходить.
На площади стояли все классы, и Саша увидела мальчишек и девчонок из своей бывшей школы. Директор – мужиковатая женщина средних лет. Густые брови, короткая стрижка. «Они все для меня теперь совсем чужие, – подумала Саша. – И как я могла когда-то их бояться?»
Взлетели в воздух разноцветные шарики. Вальс, вальс. Саша прижалась к Захару, получилось – лицом к его груди, к рубашке прильнула. Он был без пиджака. Мать, конечно, не сподобилась на костюм сыну. Но так даже лучше: Саша ощущала его тепло. Это было прощание.
Под ёлкой стоял высокий светловолосый мужчина и слегка улыбался, глядя на них. Саша прощалась с Захаром, как с детством, а сердце билось: «Защити меня от него, потому что я сейчас пойду к нему. Пойду во взрослую жизнь». И тут Захара перехватила Анеля, а Саша – цок-цок каблуками – пошла поздороваться.