Снежана пожала плечами. Конечно, она сможет.
Хольда обращалась к ней на «ты», и логично было бы отвечать тем же, но язык не поворачивался: её невольно хотелось называть на «вы», как и Тамилина. Поэтому Снежана старалась обходиться без лишних слов, чтобы не попасть в неловкое положение.
– Передай, чтобы ждали нас у входа минут через двадцать, – добавила Хольда. – Меня и моих людей.
– Может быть, Кирилл как раз не согласится?.. – попробовала уточнить Снежана, гадая про себя, зачем всё это затевается, но самопровозглашённая наставница уверенно и чуть нетерпеливо перебила:
– Согласится. Иди! – и Снежана покорно отправилась проверять, так ли это.
К её удивлению, затея удалась. Институтская компания по-прежнему кучковалась возле сцены и явно скучала. Все с энтузиазмом восприняли идею свалить из клуба и отправиться посреди ночи неведомо куда в поисках новых увеселений. Имя Хольды, кажется, сыграло тут не последнюю роль. «Ты с ней знакома?!» – изумился кто-то – так, словно Хольда была небожительницей и лицезреть её с близкого расстояния дозволялось только избранным. Снежана ещё раз убедилась, что знакомство со знаменитостями почему-то всегда прибавляет человеку значительности. Может быть, потому, что неяркую личность лучше видно в чужом сиянии.
Не очень-то приятно считать себя неяркой личностью, но Снежана отмахнулась от этой мысли.
Однокурсники устремились в гардероб, и она тоже. Покидая зал, оглянулась напоследок. На танцполе уже начались массовые пляски, нечто вроде примитивного хоровода или игры в «паровозик». Живая гусеница из танцующих парней и девчонок мчалась мимо грохочущих динамиков, а на сцене пронзительно голосила девица солидной комплекции, перекрикивая всех остальных музыкантов, кроме флейтиста. Этого гражданина сложно было заглушить, по той простой причине, что время от времени микрофон у него отчаянно свистел. Впрочем, никто не обращал внимания на явную неблагозвучность песни. Снежане на мгновение стало жаль, что она не может так беззаботно веселиться. Но только на мгновение – возможно, в этот вечер решалась её судьба, тут некогда думать о всяких глупостях!
Хольду пришлось подождать, зато появилась она как королева. Чернильно-синее переливчатое платье было цветом точь-в-точь как полночное небо над Москвой, а сама она светилась холодной лунной красотой – недоброй, но завораживающей. Блазень, вечный слуга, нёс за ней отороченный мехом плащ.
– Готовы? – бодро спросила Хольда. – Тогда в путь! По машинам!
Народ загалдел, нестройно подтверждая, что все готовы. Юноши смотрели на неё восхищённо, но с некоторой оторопью, что ли. Так же они глядели бы на прекрасную статую, внезапно оживлённую каким-то непонятным, пугающим волшебством. Одна из девушек взволнованно щебетала: «Ой, я вашу группу давно слушаю…» Хольда милостиво улыбалась.