– Маша… Ты сейчас не понимаешь, что происходит. Машенька! Сейчас я тебя заберу, мы поедем домой. Все будет хорошо. Все будет как раньше.
Нужно было найти ключ от замка. Или ножовку. Или пилу, чтобы разрезать этот ебаный замок! Для этого нужно было уйти из комнаты, а я не мог. А она продолжала говорить. Она совершенно не слышала меня, она не смотрела на меня, она говорила что-то такое, что ей прочно вбили в голову за этот год. Она говорила, говорила, говорила.
– Уходи…
– Маша! Посмотри на меня! Посмотри, пожалуйста!
Она чуть дернула головой, но взгляд ее все равно был все так же устремлен куда-то за пределы мира. Я просунул руку сквозь решетку.
– Машенька! Дай мне руку! Подойди ко мне! Маша!
Она даже не шевельнулась.
– Посмотри на меня!
– Уходи. Из-за тебя Виктор Алексеевич опять меня накажет. Он добрый и не хочет меня наказывать, но я часто плохо себя веду. И я болею, мне нужны лекарства, а ты бедный и у тебя на лекарства денег нет.
Я выскочил из комнаты, свет погас, но я не стал включать его снова. Где искать ключ? Где могут быть какие-нибудь инструменты? За полчаса я перерыл две комнаты от пола до потолка, залез во все шкафы, перетряхнул все полки. Я даже обнаружил вход в погреб, которым явно давно никто не пользовался. В нескольких местах я нашел пару десятков пачек денег, кучу наркоты, штук семь мобильных телефонов, несколько упаковок теннисных мячей, запасы валокордина, йода и перекиси водорода, которых хватило бы на год работы небольшой аптеки, игральные карты с порно-картинками, несколько блоков сигарет, целый арсенал перочинных ножей, но нигде не было ни ключей, ни инструментов. Возможно, на улице есть какой-нибудь гараж или сарай [не зря же в связке столько ключей], но я боялся выходить из дома. Я метался по комнатам, чувствовал, что впадаю в истерику, и совершенно не знал, что делать.
Я вернулся в комнату к Маше. Она лежала на боку, сложив вместе руки и обхватив их ногами, глаза были открыты и все так же разглядывали бесконечно далекое нечто, невидимое мне. Снова включенный свет и мое появление опять никак не отразились на ее состоянии – никаких эмоций, никаких реакций.
– Маша! Маша! Машенька! – мои слова падали в бездонную пропасть и оставались без ответа, – Маша! МАША! Ты знаешь, где ключ от этой решетки? Может быть, ты знаешь, где он спрятан?
– Я не знаю. Ты уходи. Ты злой. Ты меня не любишь. Мне нельзя тебя вспоминать. Виктор Алексеевич меня накажет.
– Маша! Перестань! Нет больше твоего Виктора Алексеевича. Я заберу тебя сейчас, ты только скажи, где ключ…