Произнеся эти слова с самым непринужденным видом, дон Антонио откинулся на спинку стула, вертя в пальцах сигару. С минуту флибустьер смотрел на него с нескрываемым удивлением, потом, расхохотавшись, сказал:
— Ну хорошо; по крайней мере между нами не будет недоразумений. Да, вы угадали, я хочу сделать вам предложение.
— Об этом нетрудно было догадаться, но оставим это; в чем состоит ваше предложение?
— Боже мой! Все очень просто. Вам только надо переменить вашу роль.
— Очень хорошо. Я вас понимаю; то есть, вместо того, чтобы изменять вам в пользу Испании, я буду изменять Испании в вашу пользу.
— Вы видите, что это легко.
— Действительно, очень легко, но чертовски опасно. Положим даже, что я соглашусь на вашу просьбу, но какая мне будет от этого польза?
— Во-первых, вас не повесят.
— Быть повешенным, утопленным или расстрелянным — почти одно и то же. Я желал бы выгоды посущественнее и повиднее.
— Черт побери! Вы привередливы! Разве спасти жизнь от петли ничего не значит?
— В ситуации, когда нечего терять, смерть скорее благодеяние, чем бедствие.
— Да вы, оказывается, философ!
— Нет, черт побери! Я только отчаянный человек.
— Это часто одно и то же. Но вернемся к нашему делу.
— Да, вернемся, это гораздо лучше.
— Я предлагаю вам свою долю добычи с первого корабля, который я захвачу. На это вы согласны?
— Это уже лучше. К несчастью, корабль, о котором вы мне говорите, похож на медведя из басни, — он еще в пути. Я предпочел бы что-нибудь посущественнее.
— Я вижу, что вам надо уступить. Служите мне хорошенько, и я награжу вас так щедро, что даже испанский король не мог бы сделать больше.
— Решено, я рискну. Теперь скажите мне, каких услуг вы требуете от меня?
— Я хочу, чтобы вы помогли мне захватить врасплох остров Черепахи, на котором вы долго жили и с которым вы, кажется, сохранили связи.
— Не вижу в этом ничего приятного, и, прежде всего, позвольте одно замечание.
— Какое?
— Я не могу ручаться вам за успех этого смелого предприятия.
— Это замечание справедливо, но будьте спокойны: даже если остров хорошо защищен, он будет еще лучше атакован.
— В этом я убежден… Но что дальше?
— Я вам скажу после, когда придет время, сеньор, а теперь мы должны заняться другими делами.
— Как вам угодно.
— Теперь, как я уже имел честь сказать вам вначале, я знаю, что вы человек очень хитрый и способный проскользнуть, как змея, между пальцев без малейшего зазрения совести. Так как я хочу избежать этой возможности, сделайте мне одолжение, отправляйтесь сейчас же на мой люгер.
— Пленником? — с досадой осведомился испанец.