Посмотрела и не разочаровалась. Наоборот, суровое лицо, спокойный взгляд и сильные руки пришлись ей по душе. Она даже подумала, что этот неизвестный в черном чем-то напоминает ей вчерашнего мудреца Икрама, с которым она повстречалась в лавке у полуденных ворот.
«Да будет так, отец мой! Если и в любви этот странник так же хорош, как мудрец Икрам, то я с радостью приму твое решение!»
Царевна низко поклонилась гостю и церемонно произнесла:
– Не соблаговолит ли мой жених, да хранит его вечно Аллах милосердный и всемилостивый, проследовать за мной в покои, что ныне отведены нам обоим?
«Хитра девчонка, – подумал Алим. – Хитра… Она уже увидела какую-то выгоду для себя. Но все же не стоило ей упоминать имени великого Аллаха. Ибо не Аллах хранит покой и силу Инсара. Не зря же так побледнел мой друг при этих словах!.. Но что это? Откуда взялась эта дымная полоса, только что втянувшаяся в высокое дворцовое окно? Неужели это?..»
Палисандровые полы сменились мозаичными, мозаичные – бамбуковыми. И вот перед магрибинцем распахнулись двери его нового прибежища. Изумительный вкус бабушки царевны Будур и ее матери, этих двух воистину великих женщин, создал покои, достойные небожителей, а не только вздорной и взбалмошной дочери Хазима Великого. Ложа устилали покрывала из тончайшего шелка, сплошь затканные нежнейшими узорами. Огромное зеркало, ценностью превосходящее все виденное Магрибинцем ранее, обнимала тяжелая рама, выкованная лучшими мастерами по металлу. Высокая напольная ваза, наполненная нежными цветами, горела в солнечных лучах.
– Входи, мой жених! Теперь это твои покои. И так будет до того дня, пока церемония снятия покровов не соединит нас в вечном браке.
– Благодарю тебя, прекраснейшая. Разрешит ли царевна спросить?
– Спрашивай, незнакомец.
– Почему случилось так, что ты согласилась выйти за меня замуж?
– Потому что так велел мой отец! – осторожно проговорила Будур.
Странной силой веяло от ее жениха. Странной и страшной одновременно. Почему-то желание отдаться ему все усиливалось. А вот желание откровенничать так и не возникло.
– И ты всегда так послушна?
– Особенно тогда, когда вижу перед собой столь достойного и желанного мужчину!
– Желанного?
– Я согласилась только потому, что с первого мига, как только увидела тебя, поняла, что хочу быть твоей… – царевна Будур так искусно сплела ложь с правдой, что сама почти поверила своим словам.
Что же касается Магрибинца, то его недоумение рассеяла лесть, самое страшное оружие, настоящий яд для разума, если ее умело подать.
Царевна сбросила покрывало и предстала перед Магрибинцем лишь в шелковой рубашке и тончайших прозрачных шароварах. Нежный шелк не скрывал линий изумительного тела.