Проснувшиеся птицы высыпали из курятника на двор, и сразу поднялся отчаянный гвалт. Особенно шумели куры. Они бегали по двору, лезли к кухонному окну и неистово кричали:
- Ах-куда! Ах-куда-куда-куда... Мы есть хотим! Кухарка Матрёна, должно быть, умерла и хочет уморить нас с голоду...
- Господа, имейте терпение, - заметил стоявший на одной ноге Гусак. Смотрите на меня: я ведь тоже есть хочу, а не кричу, как вы. Если бы я заорал на всю глотку... вот так... Го-го!.. Или так: и-го-го-го!!.
Гусак так отчаянно загоготал, что кухарка Матрёна сразу проснулась.
- Хорошо ему говорить о терпении, - ворчала одна Утка, - вон какое горло, точно труба. А потом, если бы у меня были такая длинная шея и такой крепкий клюв, то и я тоже проповедовала бы терпение. Сама бы наелась скорее всех, а другим советовала бы терпеть... Знаем мы это гусиное терпение...
Утку поддержал Петух и крикнул:
- Да, хорошо Гусаку говорить о терпении... А кто у меня вчера два лучших пера вытащил из хвоста? Это даже неблагородно - хватать прямо за хвост. Положим, мы немного поссорились, и я хотел Гусаку проклевать голову, - не отпираюсь, было такое намеренье, - но виноват я, а не мой хвост. Так я говорю, господа?
Голодные птицы, как, голодные люди, делались несправедливыми именно потому, что были голодны.
II
Индюк из гордости никогда не бросался вместе с другими на корм, а терпеливо ждал, когда Матрёна отгонит другую жадную птицу и позовёт его. Так было и сейчас. Индюк гулял в стороне, около забора, и делал вид, что ищет что-то среди разного сора.
- Кхе-кхе... ах, как мне хочется кушать! - жаловалась Индюшка, вышагивая за мужем. - Вот уж Матрёна бросила овса... да... и, кажется, остатки вчерашней каши... кхе-кхе! Ах, как я люблю кашу!.. Я, кажется, всегда бы ела одну кашу, целую жизнь. Я даже иногда вижу её ночью во сне...
Индюшка любила пожаловаться, когда была голодна, и требовала, чтобы Индюк непременно её жалел. Среди других птиц она походила на старушку: вечно горбилась, кашляла, ходила какой-то разбитой походкой, точно ноги приделаны были к ней только вчера.
- Да, хорошо и каши поесть, - соглашался с ней Индюк. - Но умная птица никогда не бросается на пищу. Так я говорю? Если меня хозяин не будет кормить, я умру с голода... так? А где же он найдёт другого такого индюка?
- Другого такого нигде нет...
- Вот то-то... А каша, в сущности, пустяки. Да... Дело не в каше, а в Матрёне. Так я говорю? Была бы Матрёна, а каша будет. Всё на свете зависит от одной Матрёны - и овёс, и каша, и крупа, и корочки хлеба.