– Знаю… что ж?.. этого не надо, – машинально проговорил Тимофей.
– Как же так, матушка?
– А так же, вестимо, как у добрых людей водится: охотой пустили тебя, да с тебя же потом деньги брать – что ты!
– Всякому свое добро дорого.
– Коли так считаться, то мы у тебя в долгу, дедушка!
– Каким манером?
– Как есть в долгу, – подтвердил Тимофей, подымая брови.
– Как же так? – спросил старик, обращаясь на этот раз к Лапше.
Но Лапша сильно, казалось, затруднился ответом; он опустил брови и вопросительно поглядел на жену.
– Один платок, что вот ей дал, стоит втрое против того, что съел ты у нас хлеба-то! – сказала Катерина, указывая на дочь, – да и других моих ребятишек обделил, всякого чем-нибудь порадовал…
– Ну, как знаешь, хозяюшка! – вымолвил старик. – А, слышь, – промолвил он после молчания, – я, слышь, с начатия-то, как вечор пришел к вам, шибко в тебе обознался, тетка… ей-богу, право!.. Теперича вижу только, какой ты есть, примерно, человек… Дай тебе господь всякого благополучия – и тебе и деткам твоим!..
– Спасибо, кормилец; пошли и тебе господь! Опять будешь в наших местах, опять заезжай: мы завсегда тебе рады… Ну, пройти, дедушка; нам пора!..
Сказав это, Катерина подняла на плечо коромысло с тряпьем, висевшим на обоих концах, дочь ее взяла вальки, и обе пошли к воротам, напутствуемые приветствиями дедушки Василья. Старик, не откладывая минуты, начал готовиться в путь. Тимофей, покашливая и покрякивая, принялся пособлять ему. Почти в то же время в задних воротах показался старший мальчик, оставленный в риге.
– А, ласковый! – воскликнул старик, между тем как Волчок, окончательно уже развернув свой крендель, производил неистовые прыжки вокруг мальчика. – Ну, ласковый, ступай и ты подсоблять!
Вызов старика, очевидно, польстил ребенку, и, обрадованный случаю показать свою силу, он так деятельно принялся за дело, что оказался даже полезнее отца.
– Ты, дедушка, лошадку-то напоил? – спросил он с озабоченным видом.
– Нет еще, касатик; у вас колодезь-то недалеко от дому: напою, как выеду. Что это у тебя, Тимофей, паренек-то знатный какой! – промолвил старик, добродушно посмеиваясь и поглядывая на мальчика, суетившегося подле лошади, – вишь бравый какой! нам без него что бы тут делать? как есть провозились бы до обеда… молодец! право молодец!
Мальчик тряхнул волосами и с самой озабоченной, серьезной миной побежал отворять ворота.
– Ну, а вы-то, молодцы, чего зеваете? – заговорил старик, поворачиваясь к остальным трем мальчуганам, смотревшим во все глаза на эти приготовления, – садись на воз! надо и вам подсоблять; без вас дело не сладится! Садись, говорю, садись; полно зевать! – заключил он, подсаживая кого на облучок, кого попросту сажая на кожу.