С деньгами я отправился прямо в портерную, где и сообщил "академии" о неожиданно свалившемся счастье.
- Удивительно, как это расступился Иван Иваныч, - заметил сдержанно Фрей. - Говоря между нами, он порядочная собачья жила... А впрочем, хорошо то, что хорошо кончается.
В качестве счастливчика, которому покровительствовала сама судьба, я должен был выставить "академии" целую дюжину пива. Эта жертва была принята с благодарностью. Откуда-то явился Порфир Порфирыч, слышавший верхним чутьем, где пьют.
- Alea jacta est,* - проговорил он. - Посвящается раб божий Василий во псаломщика от литературы... Дай бог нашему теляти волка поймати. А впрочем, не в этом дело, юноша... Блюди, юноша, дух прав и сердце смиренно. Одним словом - ура!..
______________
* - Жребий брошен (лат.).
Мне сделалось даже совестно фигурировать в роли именинника, потому что другие сидели без работы; это было черной точкой на моем литературном горизонте.
Воспользовавшись нахлынувшим богатством, я засел за свои лекции и книги. Работа была запущена, и приходилось работать дни и ночи до головокружения. Пепко тоже работал. Он написал для пробы два романса и тоже получил "мзду", так что наши дела были в отличном положении.
- Продажный поэт... - с горечью карал самого себя Пепко. - Да, продажа священного вдохновения по мелочам... Э, все равно!..
В разгар этой работы истек, наконец, срок моего ожидания ответа "толстой" редакции. Отправился я туда с замирающим сердцем. До некоторой степени все было поставлено на карту. В своем роде "быть или не быть"... В редакции "толстого" журнала происходил прием, и мне пришлось иметь дело с самим редактором. Это был худенький подвижный старичок с необыкновенно живыми глазами. Про него ходила нехорошая молва, как о человеке, который держит сотрудников в ежовых рукавицах. Но меня он принял очень любезно.
- Читал, читал ваш роман... да, - заговорил он, суетливо роняя слова. - Трудно сказать что-нибудь сейчас... да, трудно. Это только первая половина, а когда кончите, тогда и рассмотрим окончательно.
- Мне хотелось бы знать ваше мнение...
- Мое мнение? У вас слишком много описаний... Да, слишком много. Это наша русская манера... Пишите сценами, как делают французы. Мы должны у них учиться... Да, учиться... И чтобы не было этих предварительных вступлений от Адама, эпизодических вставок, и вообще главное достоинство каждого произведения - его краткость. Мы работаем для нашего читателя и не имеем права отнимать у него время напрасно.
Меня этот полуответ мало удовлетворил, и я снес рукопись в другой "толстый" журнал, пользовавшийся репутацией необыкновенной солидности. Через две недели его редактор говорил мне: