— Я сказал, люблю строптивых, а не болтливых, — фыркнул правитель Гунари. — А эту блондинку невозможно было заставить молчать. Пришлось принять меры…
— Она жива? — бесстрастно спросил его собеседник.
— Пока — да, — так же бесстрастно ответил вампир.
Злате надоело слушать незнакомую тарабарщину, и она энергично дернула Ллевелиса за рукав, спросив громким шепотом:
— Что он говорит? — И напомнила: — Спроси про Катьку!
— Я как раз рассказывал вашему жениху… — начал Ламонт, но девушка его возмущенно перебила:
— Он мне не жених! — и отступила от Ллевелиса.
Глаза вампира на мгновение блеснули недобрым светом. Тео и Байрон напряглись, видя, как вампир заигрывает с леви Ллевелиса, и понимая, какими неприятностями это грозит. Однако Ламонт продолжил, обращаясь только к Злате:
— Я как раз говорил вашему «не жениху», что ваша подруга в моем доме и не хочет отсюда уходить.
Байрон, у которого на скулах заходили желваки, дернулся вперед, но Тео его удержал. Вампир тем временем продолжил, сделав шаг в сторону Златы и не сводя с нее глаз:
— Она влюбилась в меня с первого взгляда. Но должен признаться, ее чувства не взаимны.
— Да ну? — удивленно приподняла бровь Злата.
Ламонт сделал еще один шаг.
— Мое сердце никогда не билось. — Вампир проникновенно посмотрел девушке в глаза. — Некому было его разбудить… до встречи с вами… — Последние слова он произнес с легкой хрипотцой.
Злата со странной интонацией в голосе переспросила:
— Со мной?
Байрон задолго до прихода сюда рассказал Ллевелису про свою сестру и про то, что, если умрет Ламонт, умрет и она. Кейтар взял с него слово, что вампир останется жить, если не будет источником прямой угрозы. Но сейчас Ллевелис был близок к тому, чтобы наплевать на данное обещание. Ламонт ведь знает, что Злата — его леви. Не может не знать. Вампиры — хищники, у них обостренное чутье. Эта белобрысая сволочь с короной на голове не могла не учуять на девушке запах Ллевелиса. И это его не остановило.
А вампир будто специально продолжал провоцировать, проявляя неуважение к своему правителю и давая законный повод оставить себя без головы.
— Да, — его голос стал ниже, чувственнее, — с тобой. Я был очень одинок без тебя. Три тысячи лет одиночества и ожидания, но ты того стоила.
Еще один шаг, и Ламонт с девушкой оказались лицом к лицу.
— Ты заставила мое сердце снова биться… — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и… схлопотал звонкую пощечину.
Ллевелис уже сделал шаг по направлению к Ламонту, чтобы вырвать ему глотку за эту наглость, но тут девушка влепила оплеуху вампиру. А ведь тот воздействовал на нее своим самым эффективным оружием — голосом. С его помощью кровопийцы подавляют волю своих жертв, подчиняя их себе. Люди, к сожалению, подпадают под это воздействие практически моментально.