Напившись, он снова ощутил своё изломанное, избитое в падении тело — и захохотал, то и дело охая, так как трясся от смеха, заставляя побитое в падении тело болезненно содрогаться.
Компенсация за три года скуки! Пять минут — как сумасшедшая жизнь, сжатая, сокращённая, выжатая из трёх лет невольного заключения! Взлетел, грохнулся и был оставлен без благодарности за спасение!.. Он хохотал, нисколько не боясь, что его услышат. Машинально вытирал о джинсы мокрые ладони и раскачивался, удивляясь самому себе. А потом, когда успокоился, долго сидел у воды, с забытой улыбкой, слушая её ровный, нашёптывающий лепет…
Пора выбираться из оврага. Нужно найти тропу с приметным поворотом. Нужно побыстрей добраться до своих комнат и немедленно обработать порезы и ушибы. И для нормальной-то, здоровой кожи эти травмы тяжелы. А уж для его сгоревшей, плохо восстанавливаемой… Иначе вместо ожидаемых интересных ночей в замке де Виндов и в его окрестностях ему снова придётся коротать время в больнице.
Он отошёл от ручья и задрал голову.
Прячущийся в кустах и деревьях овраг, даже замаскированный и растительностью, и ночным мраком, поражал крутизной. Ферди качнул головой (ничего не поделаешь!), настраиваясь на альпинистский лад. Его время неумолимо истекает. Небесная ночная синь бледнеет — это видно даже сквозь чёрные ветви деревьев. Искать обход — только терять драгоценное время.
Прикинув, какое расстояние он летел с края обрыва, Ферди вздохнул и пожал плечами: зато это единственный путь, который ему известен. И пошёл к овражной стене.
Через полпути подъёма он понял, что вернётся «домой» не только в царапинах и ушибах, но и весь грязный.
«Маменькин сынок!» — невольно ухмыляясь, пробормотал он. И усмехнулся уже другому: а жаль, что мать не видит его именно сейчас, именно на этом месте. Что бы она сказала? Примерно: ага, а говорил — можешь жить самостоятельно?.. Неужели он постоянно будет теперь соразмерять свою жизнь со словами матери?..
Он ухватился за тонкие прутья куста прямо перед носом и почти впихнул носок кроссовка в рыхлую (слава Богу!) землю оврага. Обувь после такого испытания на прочность, возможно, придётся выбросить, что будет очень трудным делом из-за прислуги. Или упаковать в мешок и поставить куда-нибудь в тёмный угол, куда женщинам не забраться? А может, попробовать вымыть, высушить и поставить на место как ни в чём не бывало? И никто не узнает… Он улыбнулся, отводя от лица ветку. Никто не узнает, что сегодняшней ночью он пережил такое приключение!
Прикусив губу, чтобы не улыбаться слишком широко, машинально хватаясь за всё, что помогало лезть, Ферди начал вспоминать. Тогда, во время прыжка, он ни о чём не думал и ничего не чувствовал — некогда было. Сейчас, вспоминая, как он бросился под копыта животного, которое легко могло растоптать его, парень даже гордился: несмотря на все личные невзгоды, он не бросил тренировок — и они пригодились-таки в жизни.