Что я хотел?.. Кажется, в Нюрнберге кто-то смастерил первые в мире карманные часы, а писатель Вассерман написал сказку о мальчике, который вырос без людей и погиб, когда вернулся к ним…
Геринг бродит из угла в угол своей камеры, останавливается, смотрит на дверь.
ГЕРИНГ (кричит). Уиллис! Лейтенант Уиллис! Чёрт вас возьми, кто-нибудь!.. Вы всё ещё пишете звук? Так записывайте!.. Кейтель двадцать раз просил меня отправить его на фронт. Двадцать раз! Но фюрер не любит новые лица в ставке, они его бесят! Кейтеля он видел насквозь, обрывал на первой же фразе доклада и говорил, говорил, говорил. И договорился! Он часами рассуждал о сифилисе! Фюрер не водил автомобиль, но знал все типы машин и презирал механиков. Пророков, гадалок он отправлял в концлагеря, а сам был суеверен до судорог. Кажется, маршал Ланн говорил Наполеону «ты», но никто и никогда не говорил фюреру «ты»… Нас повесят. А я бы расстрелял! Что толку с генерала, если им командует ефрейтор с Первой Мировой!..
Три удара молотка. Вспышка света. Зал заседаний трибунала.
ЛОРЕНС: Трибунал считает, что выполнение военных приказов не оправдывает никого из подсудимых. Они не были рядовыми солдатами, они истребляли целые народы. Мистер Джексон, вы можете продолжить своё выступление.
ДЖЕКСОН (подходит к микрофону). Среди подсудимых есть те, кто подобно Гессу, Розенбергу, Герингу, был с самого начала с Гитлером. Геринг ещё в двадцатые годы в Мюнхене возглавил процесс насилия. Вот его слова: «Каждая вылетевшая пуля — моя пуля. Если кто-то называет это убийством, значит, это я убил».
Камера Геринга. В дверях — силуэт лейтенанта Уиллиса. Геринг лежит на полу.
УИЛЛИС: Что с вами, рейхсмаршал? (Поднимает его, сажает на кровать.) И часто с вами так?
ГЕРИНГ: Бывает. Боитесь потерять быка в загоне?
УИЛЛИС: Не хотелось бы.
ГЕРИНГ: Мне тоже, я ещё поживу.
УИЛЛИС: Вы не должны перенапрягаться, нервничать.
В тёмном углу камеры возникает Шмаглевская.
ГЕРИНГ (указывает на неё). Пусть она уйдет!
УИЛЛИС: Кто уйдёт? Здесь никого нет.
ШМАГЛЕВСКАЯ: Вы были в Освенциме?
ГЕРИНГ: Пусть уйдёт!
УИЛЛИС: Здесь нет никого!
ШМАГЛЕВСКАЯ: Я работала на железнодорожной ветке рядом с крематорием. Иногда я присматривалась к вагонам, приходящим в лагерь. Знаете, с евреями приезжало много детей… (Исчезает в темноте.)
УИЛЛИС: Что с вами, рейхсмаршал? Я вызову врача.
ГЕРИНГ: Сохранять здоровье для виселицы? Как ваше имя?
УИЛЛИС: Что с вами? Вы не узнаете меня? Лейтенант Уиллис, сэр.
ГЕРИНГ: Уиллис?.. (Замечает возникшего в темноте Ройзмана.)
РОЙЗМАН: До войны я работал бухгалтером в экспортной фирме.