Последние строки письма, написанные слабеющей рукой, едва разборчивы. Коля лежал тогда в тяжелейшем состоянии. Я его дважды навещал в госпитале. Раненного осколком снаряда Николая Фукина переехал немецкий танк. У него был поврежден таз, переломаны кости ног, травмированы внутренние органы. И конечно, он не смог в марте сорок второго навестить Алю. Страдая, он держался мужественно и на удивление врачей жил и всем смертям назло выжил.
Письмо это пролежало в планшете Фукина до 1969 года. Незадолго до смерти он переслал его Наталье Михайловне Уствольской. А Наташа уже передала его мне.
Я разглядываю хранящиеся у меня дома пожелтевшие любительские фотографии, сделанные в альпинистском лагере: мальчики протягивают Але цветы, сорванные здесь же, под ногами, на альпийском лугу. А она, подтянув колени к подбородку, сидит на камне в широкополой абхазской шляпе и улыбается щедрым дарам, как юная принцесса…
И знаю ведь, что Аля погибла, что нет ее на земле и никогда мы не встретимся. Но вдруг ловлю себя на мысли: «Хорошо бы успеть спасти эту золотую девочку, этого солнечного зайчика». Ну неужели ни один из этих милых мальчиков, дарящих ей цветы, не догадывается о близкой беде? Пусть увезет ее на Урал, в Сибирь, куда угодно, но только увезет и спасет, сохранит от блокады, от голодной и холодной смерти… А они, наивные, несмышленые, улыбаются, преподносят цветы к ее ногам и ни о чем не ведают… И я не могу их предупредить… Аля должна жить!
Умерла Аля 1 мая 1942 года. По радио передавали праздничные марши. Похоронили Алю в братской могиле на Смоленском кладбище.
Алоиз Августинович Земба (1913–1942)
…Ты не умер в Кабонах,
Тебя Ангел унес
В громовых перезвонах
На высокий утес.
Ты красив и по-прежнему молод.
Смотришь сверху на город Петра,
Вспоминаешь и голод, и холод,
И колючие злые ветра.
Здесь мы все постарели,
Многих нет среди нас.
Мы такую страну просмотрели!
Но огонь внутри нас не погас…
Доминанты, что мы укрывали,
Так же золотом в небе горят.
О тебе здесь всегда вспоминали
И по-доброму благодарят…
М. Бобров
Родился Алоиз в 1913 году в Петербурге в семье рабочих. Впервые я встретился с Алоизом на лыжных соревнованиях в Парголове в 1937 году, где мальчиком выступал за команду наших шефов кинофабрики «Ленфильм» на дистанции 5 километров. Рядом со мной бежал какой-то высокий дядя и подгонял меня: «Давай! Давай! Вперед!» Так он довел меня до самого финиша… Это был Алоиз. Оказывается, успех всей нашей команды «Ленфильм» зависел от результатов мальчишек и девчонок. Мы вносили весомый вклад в общую копилку командного зачета по своей возрастной категории и… выиграли. Радости было много, особенно у Алоиза, который сам успешно пробежал десятку и нас гонял, как зайцев.