Действительно, перед моим подъемом на шпиль Петропавловского собора в 1941 году Николай Николаевич Белехов давал мне такую информацию и задание постараться по возможности обнаружить эти образа. Он даже сам пришел в собор в день моего первого восхождения, чтобы лично получить сведения об иконах.
Но при внимательном осмотре креста образов ни я в тот день, ни Алоиз в последующих работах, к большому сожалению, не обнаружили.
Морозы замучили нас. Они не только проморозили шпиль, и он заиндевел изнутри, но и мы были с Алоизом проморожены насквозь. Постоянное промерзание и голод усугубляли друг друга.
Отогревались мы в своем закутке. Буржуйка служила надежно. С ее помощью не только отогревались, но и сушили одежду, кипятили воду, готовили пищу. За этим следил сторож Максимыч. Миниатюрное жилище оказалось очень уютным и теплым. На стенах висели тросы, веревки, репшнуры, обвязки, карабины, куртки, ватники. На полках, сооруженных Алоизом, расставили его книги – Джека Лондона, Вальтера Скотта, книги по альпинизму. Алоиз увлекался приключенческой литературой и вообще был романтиком. Поначалу мы питались по карточкам в столовой военного трибунала, размещавшейся в Петропавловской крепости, куда нас прикрепили. Алоизу там очень нравилась одна девочка-официантка: очень красивая была. Она тоже симпатизировала ему. Приходят обедать военные, а она кричит: «В первую очередь обслуживаем верхолазов!» Быстренько берет наши талончики, несет еду. Вместе с нами питался и Жуковский. Но однажды в столовую попала бомба. Когда разгребали развалины, вытаскивая погибших, нашли руку этой официантки. Алоиз прижал эту руку к груди, обхватив ее двумя руками, как грудного младенца, и долго ходил с ней. Потом подошел к телам погибших и бережно положил там ее руку. «Больше я сюда никогда не приду», – сказал Алоиз.
С тех пор мы стали готовить сами, на буржуйке. Отоваривали карточки в булочной на улице Куйбышева. Кастрюли и котелки имелись. Алоиз готовил отлично. На стене подвесили гильзу от 45-миллиметрового противотанкового снаряда, из которой соорудили коптилку с фитилем. Она вполне оправдывала свое название: коптила нещадно, но света хватало, потому что горела еще и свеча. Свечи выдавали в ГИОПе. Без свечей нам пришлось бы плохо: в каморке было темно круглые сутки.
Работать приходилось в основном по ночам. Фашисты не хотели лишаться последнего крупного ориентира. Когда красили шпиль днем, немцы били по маскировщикам шрапнельными снарядами, пытались обстреливать с самолетов на бреющем полете – они старались убрать нас. В темноте мы чувствовали себя наверху спокойней, хотя обстрелы продолжались и ночью, а отсветы пожаров отражались позолотой шпиля. Поэтому мы с Алоизом решили днем отсыпаться в своей келье, а на ночь выползали на шпиль работать.