и
Polska на головках чеснока?
Можно было бы долго убиваться из–за этого — однако нытье бесплодно. Куда конструктивнее прислушаться к Конфуцию: «Что толку клясть темноту? Лучше зажечь маленькую свечку». То есть придирчиво пересмотреть отношение к своему огороду, а также — к словам, определяющим уход за ним, среди которых — уйма слов–русалок, слов–сирен. И осознать роль, которую играют эти слова в подталкивании мира к пропасти.
Ведь что получается? Нужно, допустим, «прибрать к рукам» сорняки. И… всё внимание огородника автоматически, как говорится, «от деда–прадеда» — на прополку. Самое, между прочим, мощное, самое надежное средство их размножения: при каждой прополке наверх, в благоприятные условия, вздымаются несметные количества запаханных ранее семян. И забирает прополка, неотвратимо обеспечивающая расширенное воспроизводство сорняков, львиную долю времени (а заодно — и жизни) у огородников: ежедневное многочасовое стояние буквой Г в самые жаркие месяцы никому еще даром с рук не сходило.
Другой огородник справедливо решает, что растения нуждаются в обеспечении влагой, и машинально, словно в состоянии сомнабулизма, или, как говорят, «на автомате», обращается к сомнительному (а подчас, и губительному) средству — поливам. А мог бы кардинально решить проблему влагообеспечения растений иными, более действенными и менее затратными способами — улавливанием осадков и атмосферной влаги, а также минимизацией испарения влаги растениями и почвой. А поливами — при нужде, подправить, «подрихтовать» ситуацию.
Третьему захотелось поддержать, подкормить растения. И он применяет удобрения, подчас, украшенные фишками–пустышками вроде органическое, гуматное…, и достойные называться лишь увреднениями. Из–за этих у(добр?)ений огород покидают последние крохи того, что когда–то по праву называлось едой. А вкушающих выращенное начинают одолевать проблемы с пищеводом, кроветворением, щитовидкой, печенью и — всерьез — вопрос «быть или не быть»…
Четвертому не дает покоя представление о благотворности мягкой почвы, и он тратит уйму средств и здоровья на механическое рыхление, делая всё возможное для того, чтобы к новому столетию на Земле не осталось не только плодородной земли, но и самих землян.
Пятый понимает, что некоторым «заморским», но ставшим «своими в доску», культурам, у нас не совсем уютно, и им, volens–nolens, надо помогать, «уклонять» для них микроклимат. Но — связывает свои надежды исключительно с отапливаемыми теплицами. Немалые затраты на такие теплицы надо потом, как говорится, «отбить». «Радетель» пускается во все тяжкие, чтобы возместить затраты, и начисто забывает, что собирался выращивать