– В чем тогда дело?
– Не вижу никакой прелести в том, чтобы спасать мир по пьянке. Тейзурга напоили, после чего он отправился драться с богами и совершать подвиги – ужас, ты не находишь? Иные из магов Ложи отпускали шутки по этому поводу… Что ж, дошутились.
– А что с ними стало?
– Этого тебе лучше не знать. – Он тепло улыбнулся Зинте. – Я не против того, чтобы обо мне злословили – какая же без этого светская жизнь! Но смотря как обо мне злословят. Некоторых разновидностей злословия в свой адрес я категорически не приемлю. Свою репутацию надо лепить, как изысканную скульптуру, с любовью к деталям… Впрочем, тебе все это ни к чему.
– А по мне, главное – дела, а не репутация. Что про тебя люди болтали, со временем забудется, а что ты сделал – останется. Не смейся, это и вправду так. Но я до сих пор диву даюсь, как же ты тогда про Дирвена этакую нелепицу подумал! Нет бы решил, что он отожрался после перенесенных в Овдабе лишений, а что Дирвен беременный – и как тебе это в голову пришло…
– О, для этого у меня была подготовлена почва. – Эдмар вдруг рассмеялся совсем по-мальчишески, что с ним после Лилейного омута случалось нечасто. – Моя младшая сестренка Лаура балуется сочинительством, пишет истории фривольно-пикантного содержания. Тем же самым увлекаются некоторые светские дамы и барышни в Аленде, среди их новелл попадаются прелестные… Но ты, Зинта, лучше не читай, а то еще надорвешь живот от смеха.
– Это еще почему? – Она насторожилась, стараясь понять, польстил он ей или ввернул шпильку.
– Потому что ты лекарь и осведомлена о предельных возможностях заурядного человеческого организма. Однажды я почитал сочинения Лауры, вдоволь посмеялся и принялся объяснять ей, что иные из ее эпизодов в реальной жизни технически невозможны, а другие если и возможны, то с неминуемым летальным исходом, а третьи вполне возможны, но на практике это выглядит совсем не так, как она воображает. Лаура обиделась и разревелась, а мама потом потребовала, чтобы я больше не высмеивал сестру, потому что пусть она лучше пишет свои безумные рассказы и хорошо себя ведет, чем возьмет пример с меня и пустится во все тяжкие в реале.
– А Дирвен-то здесь при чем?
– Лаура сочиняет в том числе душераздирающие истории о страдающих беременных мальчиках. Вероятно, когда я увидел Дирвена с его тыквой, мне вспомнилась вся эта тихая жуть, а поскольку восприятие окружающей действительности у меня на тот момент было искажено благодаря магобою, сестренкин литературный бред для меня сплелся с реальностью. Могу только строить догадки, я ведь более-менее пришел в себя только в Хиале, а что было перед этим, помню смутно, фрагментами.