Господин Ферклиц любил кроликов: содержал в холе около трех десятков, не уставая на них умиляться. Это была его простительная слабость и его самое большое сердечное увлечение, а исчадие Хиалы крольчатник разорило и больше половины питомцев сожрало.
По части «накуролесить в замке» посланец Криса еще как преуспел, но улучить момент, чтобы тайком забрать у вора шкатулку, ему не удалось. Охрана у Ферклица не промах: на вторжение демона сразу отреагировали, привели в действие защитную магию и выдворили окаянного гостя обратно в Хиалу.
Кемурт-Шикловен вместе со всеми занимался уборкой после приключившегося безобразия. Управляющий заверял струхнувшую челядь: господа маги сделали что надо, больше такого ужаса не повторится. Его светлость горевал по кроликам и, видимо, для того, чтобы развеяться, устроил ревизию ценного имущества. Само собой, тут-то и вскрылось, что вместо магической каменной шкатулки в тайнике у него лежит точно такая же, но совершенно никчемная.
Пропажу искали, слуг допрашивали. Засланца так и не разоблачили, его выручило то, что Шикловен еще с весны тронулся умом: Кемурт держался роли слабоумного, и дознаватели остались в заблуждении, что глубже этой обманки ничего нет. Сплетенного Крисом заклинания, которое защищало истинные помыслы вора, они тоже не заметили. Похоже, Крис и вправду крутой маг… Но если бы он в придачу к этому изыскал способ вызволить исполнителя своей авантюры из Конгата!
Никого из обитателей замка наружу больше не выпускали. Надо полагать, это продлится до тех пор, пока не отыщется шкатулка. Кемурт обливался потом, думая о том, что его в конце концов неминуемо вычислят. Или, может, он останется здесь до конца своих дней в шкуре сумасшедшего пожилого слуги – и рано или поздно от такой жизни рехнется по-настоящему.
– Давай-ка шевелись! Чем скорее мы выйдем в толпу, тем для тебя же лучше. Знала бы ты, как распаляют вожделение твои феромоны и магические эманации, особенно в закрытом помещении… Так и хочется отыметь несколько раз подряд, но, если я тебя изнасилую, это тебе на пользу не пойдет, хотя удовольствие в процессе получишь, могу на что угодно побиться об заклад. Еще пять минут – и я за себя не ручаюсь, учти. Ну, сколько можно копаться?
Голос доносился из-за спинки старого деревянного кресла. Спинка была высокая, над ней торчала пара звериных ушей, а с сиденья ниспадал на пол роскошный пушистый хвост, серебрящийся в свете тусклой лампы. Хеледика сидела в другом кресле и сосредоточенно бинтовала ногу ветхим фланелевым лоскутом. Вовсе она не копалась. Она отлично понимала: пусть ее спаситель и мелет языком, как худая мельница, насчет своего хотения он не преувеличивает. Просто диво, что до сих пор не сорвался, другой демон на его месте давно бы уже потерял над собой контроль. Но без обмоток ей, с израненными ступнями, далеко не уйти, тем более что подходящей обуви в этой лавочке не нашлось, и придется снова надеть дырявые сапоги.