«Потом, сначала мне к Эдмару надо!»
Больше лекарка на мыслевести не отзывалась, лишь один раз от нее донеслось: «Мне сейчас некогда!»
Наконец-то узнала, где его искать. Могла бы сразу догадаться. Или сразу спросить у Суно.
Улицы кутались в зимние сумерки, словно в тяжелую мохнатую шубу. Зинта изо всех сил спешила в желтом сиянии фонарей и осторожно пробиралась по гололеду в глухих закоулках, где освещенные окна казались развешанным во мраке театральным реквизитом наступающей ночи, а не принадлежностью человеческого жилья. Напрямик, чтобы срезать путь. Перейти на «летящий шаг» не рискнула: просто упасть не страшно – она сама себя подлечит силой Тавше, но в потемках недолго на что-нибудь налететь и расшибиться.
За полтора года она здесь освоилась и неплохо изучила многие районы Аленды. Как выяснилось, ей недолго найти общий язык с незнакомым прежде городом, а ведь когда-то боялась высунуть нос из захолустной Апны, несмотря на свои мечты о путешествиях.
Поскорей добраться до поганца Эдмара. Вернее, до его гостя. Хантре Кайдо, ага. Как бы не так.
Очень плохо, что он получил чужое имя взамен своего: это закрепит те чары, которые на него наведены. Но, может, еще получится все исправить? Кстати вспомнилась старая сказка, в которой утверждалось, что, если сказать околдованному его настоящее имя до полуночи после того, как его нарекли по-другому, он очнется, а если потом – будет уже поздно.
– Госпожа лекарка, посветить вам? – окликнул сипловато-звонкий голос.
Вечерница с фонарем в виде совы. То ли совсем юная, но уже битая жизнью и знакомая с пороками девчонка, то ли женщина средних лет, сохранившая подростковый задор, несмотря на все пинки судьбы. Нахальное обветренное лицо с заедами в углах губ и тенью застарелого синяка под левым глазом. Капор явно из лавки старьевщика, с остатками былой элегантности, сбоку пришит аляповатый матерчатый букетик. Несколько теплых жакетов надеты один на другой, поверх повязана крест-накрест истрепанная клетчатая шаль. Оторва из тех, кто на улицах вечерней Аленды как рыба в воде, такой палец в рот не клади.
Фонарь у нее был помятый и закопченный, но видно, что ажурная сова с тусклой масляной лампой внутри выкована искусным мастером. Будь тут Эдмар, он бы, пожалуй, отозвался об этом изделии с похвалой. Подумав о нем, Зинта с невнятным ругательством ринулась вперед.
– Госпожа лекарка, подождите! Вы мне обещали, если я вас хоть о чем попрошу… Да постойте же!..
Ничего такого Зинта ей не обещала. Она старалась быть хозяйкой своему слову и что-нибудь в этом роде запомнила бы накрепко.