– Уходи! – испуганно вымолвила девушка, подавшись назад. – Мой наставник – великий маг, он тебя…
Горло сдавило, как будто его захлестнуло петлей. Лампа выскользнула из немеющих пальцев. Уже ничего не видя и не чувствуя, Наджийма тяжело, словно бурдюк с водой, осела на скрипнувшие половицы.
– Добрых посмертных путей, – сухо обронила Хеледика.
Формальность, которую из почтения к миропорядку следует выполнить, даже если ты убийца на службе у Светлейшей Ложи.
Дело сделано – «мясорубка» уничтожена. От мага Ктармы, который создавал эту дрянь, ей велели держаться подальше, не по зубам он семнадцатилетней ведьме. Хеледика пробралась в этот гадючник в его отсутствие, а теперь нужно исчезнуть до того, как он вернется.
Истрепанные веревочные занавеси на утлых галереях сонно шевелились от дуновений ветра. Пахло дымом, прогорклым ламповым маслом, нечистотами, кислым молоком, благовониями – запахи роились вокруг человеческого жилья, словно стаи мотыльков, которых того и гляди закрутит и унесет в темную бездну. Узкие железные лесенки прятались от полуночных страхов под матерчатыми пологами, словно под одеялом, но кое-где зияли прорехи, сквозь которые проникал вездесущий лунный свет, демонстрируя ненадежность людской защиты.
Раньше ей не поручали убивать, но кому и действовать в этих краях, если не олосохарской ведьме, черпающей силу из песка вековечной пустыни?
На вопрос Шеро Крелдона, сможет ли она это сделать, Хеледика после недолгих раздумий ответила «да». Полтора года назад, когда посланница Ктармы привела в действие «мясорубку» на площади Полосатой Совы в Аленде, она была там и видела, что после этого осталось. Наверняка проницательный господин Шеро понимал: она об этом помнит, и ответ будет утвердительным.
Наджийма выглядела обыкновенной сурийской девчонкой – противоестественно обыкновенной, если учесть, к чему ее готовили, – но песчаная ведьма угрызений совести не испытывала. Сказывалось полученное в родной деревне воспитание: «песок убил – и унесся дальше». Вдобавок она с мучительной отчетливостью помнила ту площадь, сперва заполненную оживленной толпой, а после покрытую сплошным кровавым месивом. Наджийма с растерянным выражением на круглом полудетском лице вызвала у нее не жалость, а скорее брезгливое недоумение: такое лицо – у твари с «мясорубкой» во чреве?
К тому же эта девушка все равно собиралась умереть, так пусть она уйдет в серые пределы Акетиса чуть пораньше, зато в одиночку – без тех, у кого на ближайшее будущее другие планы.
Хеледика сдернула повязанный на талии шарф из темного шелка и намотала поверх тюрбана, спрятав приметный хвост своих колдовских волос, а потом покинула погруженный в дремоту купеческий дом так же, как пробралась внутрь: по «ящеричной дорожке». Этот способ доступен песчаным ведьмам лишь на территории Олосохара. Повинуясь ее воле, пришедший вместе с ней песок взметнулся по ограде, перехлестнул через утыканный острыми черепками гребень – будто и впрямь ковровая дорожка, сотканная из песчинок. Хеледика по-пластунски поползла вверх по глинобитной стене в два человеческих роста, словно по горизонтальной поверхности. Маявшийся бессонницей старый слуга, выглянув в окно, вместо девушки увидел крупную ящерицу: это колдовство сопровождалось маскирующим мороком.