– Обстановка на настоящий момент такая. Здесь, здесь и здесь задействована малая авиация, то есть мотодельтопланы, изъятые у бернцев. Вот тут, тут и тут работают два автожира и вертолет. Вот здесь аннушка. Сейчас заправят ваш самолет, и мы направим его вот сюда. После отработки своих секторов группы будут смещаться восточнее.
– Ты же говорил, что собираетесь отрабатывать морское направление?
– К морю можно и восточнее выйти. А потом… Я тут подумал… Словом, Нефедова тоже не следует сбрасывать со счетов.
– А вот это ты правильно заметил. Именно поэтому заправляйте мой самолет, и я вылетаю на восток. Вам продолжать поиск вот в этом секторе. – Лукин обозначил участок, прочертив карандашом две линии.
– Но восточное направление остается неприкрытым.
– Этим вопросом я займусь сам, с группой, которую привез с собой. Ты свою задачу уяснил?
– Уяснил.
– И еще, Витя. Ты не обижайся на меня. Нервы ни к черту. А что касается случившегося, тут моя вина от начала и до конца. Ума не приложу, как я смог просмотреть Семеныча.
– Может, семья?
– Да у него с семьей давно все в клочья разорвано, сын за человека его не считает, ну и сам Семеныч платит ему той же монетой. Про жену лучше и не вспоминать.
– Родная кровь – дело темное, – пожал плечами капитан.
– Нда. Говорю же, где-то что-то недодумали. Ладно, по коням.
Удар был такой силы, что казалось, кто-то от души приложился к «Уралу» кувалдой. Причем довольно увесистой кувалдой, потому что многотонная машина чувствительно вздрогнула. Это было настолько неожиданно, что звук выстрела он услышал уже после того, как машина вздрогнула во второй раз. Именно в этот момент к нему пришло осознание того, что кто-то на него напал, причем расстреливает его из ПТР.
Как ни странно, но решение он принял практически сразу. Даже не так. Он еще ничего не осознал до конца, успев только испугаться, а тело и руки сделали все сами. В полу имелся люк, через который сливались нечистоты и выбрасывалось все лишнее. Вот в него-то он и скользнул рыбкой. Хорошо хоть до разделки еще не дошло, он пока снимал только шкуру, иначе весь изгваздался бы в крови.
Едва только он оказался в траве, как тут же откатился в сторону, а затем, усиленно работая локтями, пополз к кустам. К этому времени обстрел прекратился. Правда, это вовсе не означало, что он может расслабиться. Ну хотя бы потому, что уверился в том, что его «Урал» – его крепость, и поэтому, разделывая волколака, снял с себя бронежилет, совмещенный с разгрузкой, вместе с маузером.
Оставалось только удивляться, как он не отстегнул и пояс с хаудой. Впрочем, с некоторых пор без оружия он чувствовал себя неуютно. Кобура же с обрезом, будучи подвязана к бедру, вовсе не мешала. Вот только одного этого оружия для обеспечения безопасности в условиях Колонии было явно недостаточно, как и для предстоящей схватки с так внезапно появившимися бандитами.