В отдалении от охватившей порт суматохи, прячась в тени многоэтажного пакгауза, Гордина ждал автожир. Его пилот, плечистый здоровяк в меховой дохе и треухе, сверкнув гоглами, приветствовал Гордина коротким кивком и помог устроиться в кабине. Других пассажиров не было.
— Значит, на «Станиславском» канцеляристы, а вокруг оцепление? — полуутвердительно спросил пилот.
— Верно, — сказал Гордин, откидываясь на сиденье и прикрывая глаза. Вместе с внезапной вспышкой раздражения накатила, наконец, дикая усталость. — Иначе зачем бы мне быть здесь?
Приглушенно стучали, прогреваясь, двигатели автожира. Винты бесшумно вращались, набирая обороты.
— Ваших рук дело? — спросил пилот, мотнув головой в сторону поднимающегося над крышами складов зарева.
— Увы, — ответил Гордин и с отвращением отбросил саквояж. Тот закатился под лавку. — Уйти тихо не получилось.
— Чем вы их так? Бомбы? — спросил пилот.
— Нет. Тепловой луч.
— Тоже ваша разработка? — голос пилота звучал теперь еще более уважительно.
— О нет, — слабо улыбнулся Гордин. — Изобретение моего приятеля, не оправдавшее его надежд. Мечты о мировом господстве, канувшие в небытие вместе с ним самим, когда оливиновый пояс оказался лишь мифом.
— Мифом? Да неужели? — склонил голову набок пилот. — Насколько мне известно…
— То, что известно вам, должно при вас и оставаться, — грубо прервал его Гордин. — Отчасти ради сохранения этих сведений в тайне я вынужден теперь прятаться и бежать, словно преступник.
— Вы и есть преступник, профессор, — хмуро заметил пилот. — Привыкайте к новому статусу. Скажу больше: вы теперь — враг Республики.
— Выходит, нам по пути, — усмехнулся Гордин. Мысль эта весьма его позабавила. Враг… Покатав слово на языке так и этак, он наконец продолжил: — Что до аппарата… Это прототип, рабочая модель. Для ее выхода в свет еще слишком рано. Мир не дозрел. Видите сами, что получилось. Пока это будут расценивать лишь в качестве новейшего оружия, и только. У этого изобретения большое будущее — просто не стоит спешить. Наше поколение словно создано для того, чтобы опережать время.
— Вы поэтому и бежите, профессор?
— Да. Нет. Не знаю. Хочется сделать мир лучше — а если не получается, хотя бы не способствовать тому, чтобы он сделался хуже, чем есть сейчас.
Пилот, пожевав ус, мудро воздержался от дальнейших расспросов. Гордин же не счел нужным что-либо пояснять.
— Расчеты и карты… Они при вас? — уточнил напоследок пилот, когда двигатель прогрелся.
Он то и дело украдкой бросал взгляды на столь небрежно брошенный Гординым саквояж.
Гордин рассмеялся.