Охраны у трёх ведущих в глубину дома дверей не было тоже.
Беспечный народ эти жрецы! Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь…
По внутренней лестнице возглавляемые королем Аквилонии гвардейцы спустились, не встретив ни малейшего сопротивления. Потому что вряд ли можно всерьёз поименовать настоящим сопротивлением юного и отвратительно вооружённого нахала, по какой-то нелепой причине вообразившего себя воином. Юнца отключили лёгким ударом копейного древка в висок, даже не позволив ему обнажить свой смехотворный меч. А вывернувшейся откуда-то и уже совсем было собравшейся заорать служанке зажали рот широкой воинской ладонью. А потом ещё немножко потискали — уже несколькими ладонями, быстро, по деловому, но очень эффективно. Так, что оставленная с приоткрытым ртом девица напрочь позабыла, для чего она этот самый рот открывала, и только смотрела вслед гвардейцам с восторгом и надеждой.
Первого настоящего охранника встретили у выхода во внутренний дворик. Преклонного возраста шемит в белой жреческой хламиде до пят мало походил на воина, однако бойцом оказался искусным. Увидев нападающих, он не стал сразу стискивать зубы и бросаться в атаку, как тот глупый мальчишка на втором ярусе.
Он сначала завопил — громко и пронзительно.
А потом уже стиснул зубы и в атаку бросился, размахивая сразу двумя длинными кинжалами. И успел поранить двоих, прежде чем Клавий нанизал его на длинную пику. Но Конан узнал об этом уже потом — ему некогда было задерживаться.
Тем более, что белая хламида этого охранника была перехвачена переливчатым сине-золотым поясом.
Такие пояса — знак приближённых. Не просто рядовых охотников или даже кормильцев, а охранителей сна, высшей касты жрецов птички с почти живыми человеческими глазами на перьях. Золотой Павлин был тварью ночной. Днём он спал в специальном подземном убежище, будучи совершенно беспомощным, и высшие жрецы ревностно оберегали его покой.
Но, если уж тот жрец не соврал в этом, то не должен был соврать и в такой мелочи, как расположение входа в подземное дневное убежище кровожадной твари. И располагалось оно вовсе не во внутреннем дворике, как во всех приличных домах. Потому-то Конану и некогда было отвлекаться на всяких жрецов, завязавших в этом дворике драку с гвардейцами…
Он влетел в угловую комнатку левого крыла, на три-четыре шага опережая воинов. Одним ударом опрокинул тяжёлый стол, ногой отшвырнул к стене длинноворсный роскошный ковёр вендийской работы.
Так и есть!
Большой квадратный люк, прикрытый цельнокаменной плитой с бронзовым кольцом-рукояткой.