можно нанять пару-тройку вполне симпатичных девчонок на пять лет вперед, даже с учетом неизбежных декретов.
С языком для инженеров, по сути главной сиюминутной задачей, тоже дело шло не слишком гладко. Для начала из массовой модели полностью исключили все компиляторы, в смысле пакетные преобразователи программы на языке высокого уровня в машинные коды. Причина тривиальна: впихнуть в шестнадцать килобайт оперативной памяти два полных текста программы в теории как-то можно, но вот работать с этим практически, да еще без быстрого удобного жесткого диска – ненаучная фантастика. Зато споры об интерпретаторе достигли такого накала, что коллектив программистов раскололся аж на три команды. Каждая из которых «рыла землю», пытаясь доказать свою правоту de facto, то есть готовым продуктом.
Первое время, к моему сожалению, всухую побеждали приверженцы упрощенного Фортрана, так некоторые называли Бейсик[19], недавно разработанный где-то в дебрях Нью-Гэмпшира. Их позицию легко было понять – сроки давили, некогда изобретать что-то новое. А тут и опыт программирования какой-никакой у программистов уже имелся, они уже адаптировали трансляторы «Фортрана» для БЭСМ и «Минска». Библиотеки программ опять же, переписывать попроще. Им оппонировали сторонники Алгола, который был в общем-то хорош всем, кроме лишнего академизма, в жертву которому принесли простоту и практичность. Однако ребята не сдавались, и у них, на мой взгляд, получалось что-то, отдаленно напоминающее Паскаль, насколько я его помнил из университетского курса. Особняком творили апологеты глушковского «Аналитика», его знаменитый академик спешно допиливал очередной, кажется, третий уже «МИР»[20]. За четыре года в прошлом я так и не понял, почему странная идея-фикс об «аналитических преобразованиях в буквенном виде» завоевала такую бешеную популярность среди советских специалистов. Конечно, красиво расправляться с системами уравнений «как будто карандашом на бумажке», но зачем это инженерам-практикам, расчетчикам, а тем более прочим бухгалтерам?[21]
Долго период разброда и шатаний продолжаться не мог, и Старос принял поистине антисоломоново решение. Так появился Багол[22], в который старосята постарались засунуть все лучшее, что было в Бейсике и Алголе. Кроме того, пришлось тесно интегрировать в новый язык текстовый редактор и системный монитор – больше ничего в шестнадцать килобайт все равно не влезало, а работать с памятью напрямую требовалось постоянно. Так в синтаксис Багола попали вставки на ассемблере. Я же лично проследил, чтобы под секвестр попал злосчастный оператор goto, и успокоился – еще одним клоном старичка «Фортрана» стало больше. Не зря говорят, что программу для последнего можно написать на любом языке программирования. Команде, работавшей над Аналитиком, тоже нашлось применение. По моему совету их вывели в отдельную структуру на предмет создания чего-то, напоминающего пакет технических вычислений MatLab.