…Длинный и извилистый путь проделал в жизни парень с Подола[87]. Хотя не стоило жаловаться на детство и юность, пришедшуюся на тяжелейшее для страны время. Отец очень неплохо устроился в торговом наркомате при новой власти и смог обеспечить детям не только кусок хлеба, но и сносное образование. А среднего, Мишу, как подающего надежды скульптора, он отправил в саму Москву, поступать в совсем недавно открывшуюся Суриковку[88]. Сын оправдал надежды, без проблем сдал экзамены и на первом же курсе успел окунуться с головой во все радости учебы и самостоятельной жизни в столице.
Громадье планов перечеркнула война. Хоть Москва и не была родным для Миши городом, но он, как и многие друзья и сокурсники, записался в ополчение. Первый же бой за маленькое село под Юхновом стал последним. Бежал, как все, сжимая в руках винтовку с пятью патронами, кричал, потом удар… Как выжил, он не знал и сам, поскольку очнулся лишь в госпитале. Без правой руки, хорошо хоть ампутировали ниже локтя. И без левой ноги. Плохо, что выше колена, но… Вторая-то нога совсем не пострадала, так что жить можно было.
Однако с учебой пришлось распрощаться, тяжело быть безруким скульптором. Да и запил тогда Михаил, крепко запил, потому как в Киеве под бомбежкой погиб отец, в оккупации сгинули мать и младшая сестра. Вдобавок старший брат пропал без вести в ржевской мясорубке. Последнюю рану нанесли в собесе, едва узнав о профессии, моментально отказали даже в третьей[89], «рабочей» группе инвалидности, лишь рассмеялись прямо в лицо: «Пачкать бумагу ты и одной рукой сможешь».
Так бы и опустился молодой ампутант на самое дно жизни, закончив путь в страшном Валаамском интернате[90], но вмешалась женщина. Не та, которая Судьба с большой буквы, а вполне реальная девушка по имени Лиза. Может быть, не слишком красивая, но с московской пропиской, а главное, ума и силы воли у нее хватило на двоих. Михаил не успел оглянуться, как появились согласие, любовь и трое малышей. Даже работа нашлась по близкой специальности – гравировка памятников и несложные кладбищенские барельефы. Не самое интересное дело в мире – тюкать полированный кусок камня, сверяясь с фотографией очередного «безвременно усопшего», но оно принесло в семью немалый достаток. За два десятка лет Михаил Адамович заработал авторитет среди коллег, уважение начальников, отдельную очередь заказчиков и… весьма сомнительную славу изобретателя.
Пяти лет не прошло, как во время очередного обострения выламывающего пальцы артрита, профессиональной и неизбежной болезни гравера, он попытался создать «механического помощника» – специальный станок, который мог бы переносить стандартные изображения типа «помним, скорбим» на камень. Принцип тогда был использован весьма простой: по углублению в заранее подготовленном шаблоне передвигался специальный щуп, связанный системой штанг с долотом, снабженным специальным пневматическим ударником, точь-в-точь как на строительном отбойном молотке, только очень маленьком. Система работала, вот только ее сложность плохо соотносилась с результатом. С одной стороны, получалось заметно быстрее, чем руками, с другой – хватало брака, да еще обслуживание установки требовало немалого времени и заметных денег.