– Каких козлов?
– Разумеется тех, что так кстати изловил мой тигр. А у тебя были варианты?
Судя по смущению парня, варианты таки были, но он скорее позволит тигру спать в своей постели, чем признается.
– Нет, – нагло соврал Кехт. – А разделывать могу.
– Славно. Тогда ты помогаешь с грифоном и разделкой туш, взамен я выдам вам ногу козла.
– И крупы, – тут же обнаглел он.
– Только на похлебку, – сурово отрезала я.
– На похлебку мало, – уперся верный оруженосец. – Я выдергивал из грифона копье, так он мне чуть руку не откусил.
– Хорош заливать, – фыркнула я. – Да на тебе и царапины нет!
– Все раны у меня в душе, – с надрывом заявил он.
Надо же, какой актерский талант. Впору прослезиться. Однако и хватка у него не подкачала. Таким вот отрокам дай пальчик, так руку по самые ступни отгрызут и не подавятся.
– Нет. Крупы больше не дам. Но могу выделить вам две козлиные шкуры. Будете ими укрываться. Ночи наверняка холодные, даже в этом раю.
– В пещере тепло, – нагло заявил Кехт.
Интуиция подсказывала, что он имеет в виду мою пещеру, которую показала Арданассак. Вот наглец. Уже и местечко себе присмотрел.
– Очень на это надеюсь, – вполне искренне согласилась я.
– Постой. Хочешь сказать, нам придется ночевать снаружи? – возмутился он. Вся боль за несправедливость этого мира царила в сероглазом взоре. – А вдруг на нас нападут дикие звери или тролли?
– Стыдись, Кехт! Твой рыцарь только что сразил целого грифона. Разве испугает его жалкая кучка троллей или стая волков? Ты сомневаешься в воинской доблести сэра Толеснала? – укоризненно воскликнула я.
Парнишка засопел, как сердитый еж. Судя по выражению лица, воинские таланты Толеснала давно вызывали в нем сомнения, но он вовсе не спешил признаваться малознакомой девице в своем открытии.
– Но он ранен, – выдвинул последний аргумент Кехт.
Если он рассчитывал раздуть в моей душе искру жалости, то сильно просчитался – ее угольки давно потухли.
– Тем ценнее его жертва. Вернувшись в замок своего отца, он сможет потрясти воображение своей прекрасной дамы правдивым рассказом о жутких лишениях.
– Если ты боишься за свое целомудрие, то по древней традиции между вами можно положить обнаженный меч, – не сдавался он.
Я глубоко вздохнула. Ну как объяснить оруженосцу благородного рыцаря, что мне вовсе не улыбается ночевать в тесной пещере в компании двух особей мужского пола, чье понятие о личной гигиене застыло на уровне «дождь прошел, и я стал чистый». К тому же третий сын графа Норыльского умудрился совершить путешествие в полном воинском облачении, сняв которое, вряд ли стал пахнуть розами. Немного поразмыслив, я вспомнила, что, судя по рыцарским романам, благородных сэров хлебом не корми, дай принести какой-нибудь обет. А еще раньше в кельтских племенах принято было накладывать гейсы (запреты-табу). Причем гейсы могли быть весьма оригинальными. Например, не пить молоко в походе. Или не оставаться на ночлег в том доме, из которого виден огонь или свет после захода солнца.