Но пока что можно было не торопиться. Ричард ждал другую, но и Альруну был рад видеть.
— Ты уже слышала, что случилось? — подбежав к девушке, он сжал ее руки. — Тибо Плут хочет заключить со мной мир! При том, что ему придется отдать мне Эвре. Ко двору уже прибыл монах, чтобы передать предложение епископа Шарта о переговорах.
Альруна знала, что цена за это была высока — придется терпеть датчан на своих землях, но раз Ричард не заговаривал об этом, она не хотела напоминать ему об этих неприятностях.
— А король Лотарь? — спросила она.
— Он предлагает временное перемирие, для начала на сорок дней. За это время мы должны будем встретиться в Сен-Клер-сюр-Эпт. Я заверю его в своей преданности и устрою в его честь праздничный банкет. Ему придется делать хорошую мину при плохой игре. И с Тибо Плутом я поступлю великодушно. Разрешу его солдатам покинуть Эвре с оружием! Главное, чтобы они не вернулись.
Как быстро он готов был простить и забыть! Вдруг с Гуннорой он обойдется столь же милостиво? Сама мысль об этом распалила ее гнев, подстегнула ее не затягивать с неприятным разговором.
— Она хочет тебя убить, — прошептала Альруна.
Ричард растерянно улыбнулся.
— О чем ты говоришь?
Альруна вздохнула.
— Датчане, которых прислал король Харальд… Некоторые из них объединились со здешними повстанцами. Твои противники есть и при дворе Руана. И она… она одна из них.
— О ком, черт побери, ты говоришь?!
Теперь Ричард уже не улыбался. Он сорвался на крик.
— При дворе был организован заговор против тебя. И она — во главе этого заговора. Ты должен действовать решительно — и по отношению к ней, и по отношению к язычникам. Пусть датчане и помогли тебе поставить врагов на колени, медлить нельзя. Стоит тебе проявить малейшую слабость, и враги налетят на тебя, как вороны на хлеб.
Альруна посмотрела на него, ожидая увидеть отчаяние, но сейчас он напоминал рассерженного ребенка — ребенка, каким он был, когда умер его отец, а король Людовик взял его в заложники, лишив привычного окружения, и Ричарду пришлось жить в Лаоне, умирая от скуки, страха и тоски по своей матери Спроте, мудрой и осторожной женщине. Спрота была сильной, как и Гуннора, но если мать всегда поддерживала Ричарда, то Гуннора воспользовалась своей силой, чтобы оболгать Ричарда, обмануть его, предать, попытаться убить…
Герцог отвернулся. Его плечи дрогнули.
— Ричард…
Но Альруна так и не сумела задать вопросы, столь тревожившие ее: «Почему ты так жаждал ее ласк? Почему так стремился быть рядом с ней? Что она могла дать тебе, чего я не готова предложить?»