В его голосе слышалась такая радость, что тоска Гунноры о родине немного развеялась. Тревога отступила, мрачные предчувствия рассеялись.
Ничто не предвещало беды.
Ничто не подготовило ее к тому, что должно было случиться.
Вскоре они добрались до суши, но пришлось еще потерпеть, прежде чем они смогли ступить на землю после стольких дней, проведенных в море. Вначале следовало определить глубину, осторожно подвести корабль к кромке берега, спустить сходни из дерева и веревок, утяжеленные камнями. Из сходен торчали колышки, которыми они крепились к носу кнорра.
Затем нужно было дождаться, пока мужчины снесут на берег груз.
Гуннора забралась на сходни и, взяв Вивею за руку, неуверенно сделала пару шагов. Хотя дерево казалось прочным, девушке почудилось, будто она чувствует биение волн. Солоноватый запах моря, говоривший о просторе, свободе и солнце, сменился гнилостным. Тут волны не пенились, но Гуннора все равно не видела своего отражения в воде. Словно это было не море, а болотная трясина.
Сейнфреда протянула сестре руку.
— Удивительно, да?
Гуннора кивнула. Она никак не могла отделаться от чувства страха: ей все казалось, что она оступится на шатких сходнях и упадет в зеленоватую воду. Тут она точно не выплывет, пойдет ко дну, утонет!
Но девушка не споткнулась, она добралась до песчаного берега Нормандии. Теперь ее пугала уже не вода, а гомон.
Их корабль был не единственным, приплывшим сюда. Второе судно как раз разгружали. Среди людей, прибывших в Нормандию, оказались не только датчане, но и шведы. Когда-то они перебирались в Ютландию, надеясь найти там плодородную землю, а когда эти надежды развеялись, началась волна переселений в Нормандию. Новоприбывшие с любопытством оглядывались, и Гуннора последовала их примеру. Вокруг были только камни, песок и желтая трава. Шведы возбужденно переговаривались.
Семью Вальрама это не смущало — пока что все сосредоточились на том, чтобы доставить с корабля на сушу ценный груз, двух их лошадей.
Как и большинство приплывших с ними шведов, Вальрам был коннозаводчиком. Кони из Дании считались лучшими — как скакуны, на которых воины отправлялись в бой, так и приземистые лошадки, в мирное время перевозившие грузы. Но сейчас эти две лошади казались запуганными. Поднявшись на борт корабля в Аггерсборге, Вальрам уложил их на бок и связал, с тех пор кони не вставали. Наверное, сейчас они еще больше боялись оступиться, чем Гуннора. Лошади ринулись к суше, и Гунгильда подхватила на руки Дювелину, чтобы малышка не попала под копыта. Животные заржали, и Вальрам с облегчением рассмеялся. Это был последний раз, когда Гуннора слышала смех своего отца, последний раз удивлялась наречию шведов, в последний раз смотрела на лошадей, не думая о крови. Едва сойдя на песчаный берег, кони остановились, встали на дыбы и тряхнули гривами. Только теперь Гуннора увидела, что их так напугало. Издалека приближались всадники — всадники с оружием, — и они неслись прямо на берег.