– Как же он торгует с такими талантами? Его же облапошит любой землерой! – удивился приезжий брат-инквизитор.
– Его и обманывают все кому не лень. Подсовывают некачественный товар, который никто за полцены не взял бы. Или завышают в три раза цену – он все равно берет. Торгуется плохо и неумело, словно недавно этим делом занимается.
– И он не прогорел еще?!
– Как ни странно, только богатеет! – пояснил наместник, довольно улыбаясь. – Тот, кто его обманул хоть раз, – навсегда лишается возможности вести с ним дела. И если в первые дни такие встречались, то теперь все умные и нагло всучить негодный товар уже не думают, наоборот, заинтересованы, чтобы он только с ними дела имел. К тому же он организовал какую-то хитрую ООО, извиняюсь за произносимое вслух богохульство, и теперь сами торговцы за его прибыль друг другу вихры дерут. Невероятно, но он теперь сам себе товар продает и сам у себя покупает. Ходят слухи, что это тоже магия торговая какая-то. Марке… нет, от греха подальше, вслух такое не произносят.
– Девками непотребными не пользуется. Ко вдовушкам не захаживает, – между тем продолжил доклад «наслышник».
– Он из этих, что ли? Которые друг с дружкой и со змеями извращаются?
– Похоже, что нет. Заглядывается на девок явно, деньги водятся, а почему не ходит в дом услады[4] или наложницу не купит, то никому не ведомо.
– Может, по их законам, ему только с благородными можно заниматься этим делом? – выдал оригинальную версию господин Гнев Бэ.
– Ест продукты, которые хранятся в странном мешке, сделанном из материала, похожего на слюну молодого автоклава, только не прозрачного. Выкраденный образец сушеного хлеба оказался съедобным, но таким же «пустым» и малополезным, как рыба из реки.
– Очень странное поведение объекта по отношению к детям и женщинам.
– То, что он не пользует женщин, ты уже говорил, зачем повторять? И дети здесь при чем? – разозлился наместник на своего соглядатая.
– Прошу наказать меня, мой господин, я виноват. Человек Макс часто дарит детям подарки без всякой причины. Причем всем подряд, даже детям нищих и бедняков. Обычно это что-то съедобное или странные «конфеты», такие же «пустые», но необычно вкусные, словно фрукт самый сочный и спелый, только твердый. А женщин он за людей принимает! Говорит, что женщина – друг человека!
– Действительно странно, – переглянулись братья-истязатели. – Зачем кормить чужих детей и как женщину можно считать человеком, пусть даже другом человека?
– Можешь идти, получишь двадцать плетей за нерадивость и пару монет за старание, – не смущаясь явным противоречием в своих словах, наместник отпустил подчиненного.