А так, если не пытаться вышибить из них исконно еврейское, так всегда пожалуйста. И на трудовой подвиг. И на фронт. И грудью на амбразуру. И в разведку. И на чёртовы кулички. В Заполярье, в горы и пустыню, в джунгли и тайгу, в океан, в дальний поход или в Антарктиду на зимовку. Кому бы оно из нынешних начальников было нужно… Но это отдельная история. Однако выездные визы в нынешней России отменены, а с Израилем вообще безвизовый режим. Так что основные проблемы в отношениях между евреями и официальными властями страны решены.
Опять же религиозные свободы – молись не хочу. Раввинов принимают в Кремле, и президент позволяет себе заглянуть на большой еврейский праздник в синагогу. То же самое можно сказать о высшем военно-политическом руководстве Государства Израиль – оно и в Россию ездит, и у себя отечественных начальников принимает чаще частого. Да и свобода бизнеса в стране, при всей оправданности претензий по поводу запредельной бюрократии и коррупции, имеет место быть. Кому не нравится по этой части Россия, может завести собственное дело в Туркменистане и сравнить результат.
Свобода информации в отечественных пенатах полная – тоже, кстати, немалый хлеб. При всём понимании того, какая в рамках неё лезет изо всех щелей наглая дрянь. Какие жулики и аферисты начинают штамповать свои версии истории, какой морок они наводят на читающую публику и тень на плетень на государственном телевидении – благо эта категория народу на своём «творчестве» немало зарабатывает. Но автор отлично помнит времена, когда всё еврейское вокруг отсутствовало как класс, хотя евреев в стране было пруд пруди. Ноль был. Полный. Об истории и культуре. Религии и языке. Национальной литературе и, что совсем уже ни в какие ворота не лезло, – национальной кухне. И ничего о Холокосте.
И это в СССР, где фашисты перебили больше евреев, чем в любой другой стране мира. Где геноцид был самым жестоким и кровавым в Европе, а в каждой еврейской семье кто-то погиб на фронте, в гетто, в расстрельном рву или в концлагерях. Ни-че-го. Памятники жертвам – исключительно «советским гражданам». Немногочисленные книги о зверствах в концлагерях – с упором на героизм советских военнопленных. Рассказы старших – кто вообще что-то рассказывал. По большей части все они молчали. Упоминали вскользь, без подробностей. Насколько автор понимает сейчас, даже не потому что боялись – в 70-е бояться было уже нечего. Но зачем ворошить такое?
Рвать душу себе? Травмировать детей, вбивая в них на всю жизнь страх перед соседями – в войну по большей части именно от соседа зависело, спасут или выдадут? Помочь никто никому всё равно уже не мог. Погибшие погибли. Выжившие выжили. И кстати, про войну те, кто её пережил, вообще мало рассказывали. Слишком страшное было время. На фронте или ты убиваешь, или тебя. В тылу… Что про него весёлого расскажешь? Про каторжный труд, про голод, про то, что это такое, когда у тебя украли хлебные карточки? Родители цедили по полслова – там фраза, тут полфразы. Дальше догадывайся сам.