Он обвел ее жарким взглядом.
— Вижу, вы уже совсем готовы к выезду.
— Верно, разве что с обувью не все в порядке. Каблуки высоковаты. Нет, нет, — со смехом замахала рукой Каролина. — Я не собираюсь опять тащить вас к сапожнику, дон Рамон. Мне вдруг очень захотелось посмотреть окрестности, но не сапожную лавку!
Итак, она хочет на простор, туда, где они останутся наедине! Медовые глаза испанца вспыхнули. Он-то именно этого и желал, но опасался, что все кончится прогулкой по Гаване.
Каролина поправила свою шляпу.
— Я не заставлю вас ждать, дон Рамон, — сказала она и, обернувшись к Лу, добавила: — Если дон Диего вернется, передай ему, что я уехала за город с доном Рамоном.
Каролина заметила блеск в глазах горничной. Уж это сообщение Лу непременно передаст адресату. В этот момент Каролина торжествовала.
Дон Рамон дель Мундо с гордостью провез Каролину по улицам Гаваны с ее красивыми зданиями в стиле рококо, с ее красными черепичными крышами и изящными ажурными балконами. Лошади шли шагом, и молодые люди беседовали. Дон Рамон рассказывал Каролине о Гаване и о тех, кто жил в том или ином доме. О каждом он знал что-нибудь интересное. Постепенно белокаменные дома сменились ветхими хижинами и винокурнями, у которых громоздились кучи мусора. Обитатели хижин — кто босиком, кто в сандалиях на босу ногу — сидели у дверей своих жилищ, с любопытством взирая на всадников. Наверное, дон Рамон являлся известной в городе личностью, а может, все дело в том, что они были очень красивой парой — хозяин Эль-Морро и его белокурая дама на белом коне. Они петляли по узким, грязным улочкам, заполненным голыми ребятишками и проститутками в умопомрачительно ярких тюрбанах, в пестрых юбках и блузах с обнаженными плечами и почти обнаженной грудью. Мимо то и дело проходили крестьяне с усталыми, пустыми глазами; они вели за собой мулов с такими же пустыми глазами. Потом и это прибежище нищеты осталось позади, и Каролина с доном Рамоном выехали на зеленый простор, и теперь уже никто не встречался им на пути.
Вокруг расстилались зеленые поля и холмы, на которых паслись стада, а с вершин холмов открывался вид на синеющее вдали море.
Теперь они ехали молча. Каролина смотрела прямо перед собой, и дон Рамон, оказавшийся прекрасным наездником, то и дело поглядывал на нее с загадочным выражением.
Она не могла знать, что он грезит о совершенно несбыточном. Сейчас он видел свою спутницу хозяйкой огромного роскошного особняка, который он купит для нее. Видел, как она изящно откинулась на сиденье роскошного экипажа, экипажа, которым ему, вероятнее всего, никогда не придется владеть. Он представлял, как они проезжают по Гаване и все с завистью смотрят на его спутницу. Он видел Каролину, украшенную жемчугами и бриллиантами, достойными ее красоты; она плыла в танце на балу у губернатора, нет, не здесь, а в Мадриде, при дворе! Он видел, как ее представляют коронованным особам, и видел себя рядом с ней.