— Теперь можешь называть меня так.
Он прикрыл за собой дверь.
— Можешь называть меня, как хочешь. Я пытался выбросить тебя из сердца, но, кажется, ты проникла в мою кровь, и единственный способ избавиться от тебя — это перестать дышать.
— Ты вспомнил? — не смея поверить своему счастью, спросила Каролина.
Он покачал головой:
— Ничего я не помню и готов поклясться перед лицом Господа, что не видел тебя раньше. И все же… в тебе есть нечто такое… Я испытываю к тебе такое чувство… — Он помотал головой.
— Это чувство зовется любовью, — с печалью в голосе проговорила Каролина. — Ты любил меня, хоть сейчас и не можешь вспомнить об этом.
— Я знаю только то, что был доволен жизнью, пока не встретил тебя. А теперь мне чего-то недостает. Я ловлю себя на том, что думаю о тебе днем и ночью, твой образ постоянно встает передо мной, чем бы я ни занимался…
«Ты не можешь забыть меня, и когда коротаешь ночь в объятиях других женщин!»
— Попытайся, — взмолился он, — называть меня Диего.
Каролина вздохнула.
— Мне будет очень трудно называть тебя Диего, потому что для меня ты был и остаешься Келлзом.
— Твой погибший любовник… Мне суждено стать тенью другого!
— Нет! — воскликнула Каролина. — Ты стал тенью самого себя! Ты жертва чужих предубеждений! Эти люди… те, что внушили тебе, будто ты — Диего Вивар, они спасли тебе жизнь, и ты предпочел поверить им.
— Каролина, — тихо проговорил он, — довольно об этом. Я пришел предложить тебе нечто большее, чем могут предложить тебе твои гаванские кавалеры.
Каролина внутренне сжалась, угадав, что под другими Келлз подразумевает дона Рамона.
— Я пришел предложить тебе руку и сердце. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Каролина. Я возьму тебя с собой в Испанию. Там ты будешь счастлива.
Глаза ее наполнились слезами. Такое предложение, сделанное гордым испанским грандом язычнице, любовнице пирата, многого стоило.
— Келлз, — прошептала она и, протянув к нему руки, откинулась на подушки.
Его серые глаза ласкали ее обнаженное тело.
— Так ты согласна отправиться со мной в Испанию? — спросил он, торопливо раздеваясь.
— Может быть, не в Испанию… — пробормотала она.
— Тогда останемся здесь, — с готовностью согласился он. — Мне дадут должность. Я напишу в Испанию, кому-нибудь из сильных мира сего… — Внезапно он нахмурился, с недоумением глядя на свои руки. — Звучит странно, но я, кажется, утратил способность читать и писать.
— Но ты никогда не умел читать и писать по-испански, — сообщила Каролина. — Ты только говорил на этом языке. Хочешь доказательств? Возьми ручку и напиши что-нибудь на английском. Ты увидишь, как легко справишься с этим.