Я умолкаю. Сама от себя ничего такого не ожидала. Не знаю, что на меня нашло, но вижу по блеску в глазах Люка, что мои слова его задели. Я хочу обнять его и попросить прощения, но почему-то не получается.
Если честно, доля истины в моей тираде есть. Знать бы только, где она.
Какое-то время в кухне царит тишина. Мы не смотрим друг на друга, слышно только, как стрекочут поливалки в саду.
– Я никого никуда не тащил, – произносит наконец Люк сдавленно. – Мы муж и жена, мы договариваемся. И если после всех прожитых вместе лет тебе кажется, что я с тобой не считаюсь, то… – Он качает головой. – Бекки, если ты и вправду полагаешь, что карьеру сможешь сделать только в Лос-Анджелесе и больше нигде, то ничего страшного – мы что-нибудь придумаем. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чего бы это ни потребовало.
Он говорит правильные слова, в них слышна поддержка. Они должны меня успокоить. Но лицо у него такое отстраненное, такое чужое, что я пугаюсь. Обычно я читаю мысли Люка без труда, но сейчас в растерянности.
– Люк… – прерывающимся голосом начинаю я. – Дело не в том, что я не хочу быть рядом с тобой. Просто… Я должна…
– Все хорошо, – перебивает он. – Я все понял, Бекки. Мне нужно позвонить.
Не глядя на меня, он забирает бутерброд и выходит из кухни – его шаги отдаются эхом в коридоре. В полной прострации я вяло болтаю ложкой в тарелке с зерновым супом. Вроде разговаривали как обычно, а потом вдруг – что? Сама не знаю.
Остаток вечера я Люка не вижу. Он разговаривает по телефону у себя в кабинете, а я, чтобы к нему не соваться, щелкаю телеканалами на кухне. Голова пухнет от неприятных мыслей. Это главный шанс всей моей жизни. Люк должен радоваться. Аран и то больше радуется. Разве это правильно? И потом, почему он на меня так посмотрел? Потому что считает, будто известность – это обуза.
А тут еще Министерство финансов. Министерство! Ну как можно предпочесть министерство Голливуду? Он рехнулся? Я как-то была в Министерстве финансов – поверьте мне, там совершенно ничего интересного. Спорим, если забавы ради предложить чиновникам променять министерство на Голливуд, они кинутся за билетами не раздумывая.
И почему он внушает мне чувство вины? Я ни в чем не виновата, но мне отчего-то стыдно. За что? Я ничего плохого не сделала – всего лишь взлетела на гребне славы и пользуюсь моментом. Если Люк этого не понимает, наверное, ему не стоит работать в пиар-индустрии. Радовался бы!
В миллиардный раз вбиваю свое имя в «Гугл» – и тут входят папа с Тарки. Точнее, вваливаются, держась под руки. Папа натыкается на стол, Тарки складывается пополам от хохота и цепляет ногой стул. Я гляжу на них круглыми глазами. Напились? Папа с Таркином отправились в город и надрались в стельку? А Сьюз куда смотрела?