Затем он сразу перевел разговор на рельсы сугубого практицизма.
– Я хочу вас обрадовать, капитан Блейк, – произнес он со снисходительной улыбкой. – Как только вы передадите нам свои дела в Риге, мы перебросим вас в Лондон. У нас есть соответствующие возможности. Вы сделаете вид, что вам грозил арест и вы бежали. Вы начнете работать на нас в Англии.
– Но я не собираюсь в Лондон, – сказал я. – Мне полезнее находиться здесь.
– Не хотите рисковать? – иронически спросил Эдингер. – Спокойнее оставаться с победителями?
– Думаю, что здесь я буду полезнее, – уклончиво ответил я. – На мое место пришлют кого-нибудь другого, и еще неизвестно, захочет ли он сотрудничать с вами.
– Хорошо, – великодушно сказал Эдингер. – Мы вернемся к этой проблеме, когда получим доказательства вашей лояльности.
– Каких доказательств вы хотите? – настороженно спросил я. – Я уже обещал свое сотрудничество…
– Вот мы и хотим доказательств этого сотрудничества! – воскликнул Эдингер. – Связи и агентура, агентура и связи – вот что нужно от вас! Только это можем мы принять от вас в уплату за вашу жизнь и наше доверие.
И здесь я совершил ошибку, посчитав Эдингера глупее, чем был он на самом деле: я пообещал познакомить гестапо со всеми своими агентами, имея в виду своих девиц, тем более что немцы имели о них, как я безошибочно предполагал, очень хорошее представление.
– Когда? – строго спросил Эдингер. – Когда мы получим вашу сеть?
Я мог составить список своих девиц за полчаса, но решил придать этой работе солидный характер.
– Я дам список своих агентов… через три… нет, скажем, через четыре дня.
– Хорошо, я буду ждать, – серьезно сказал Эдингер. – С этого дня двери моего дома открыты для вас. Сегодня двенадцатое… Тринадцатого, четырнадцатого, пятнадцатого… шестнадцатого я жду вас у себя.
Эдингер нажал кнопку звонка.
– Мюллера с документами, – приказал он появившемуся и тут же исчезнувшему адъютанту.
Затем Эдингер загадочно посмотрел на меня.
– Я хочу показать вам, что значит работать в германской разведке, – внушительно сказал он. – Нет людей великодушнее немцев!
Мюллер не замедлил появиться.
Это был весьма солидный господин, с белесыми волосами, напомаженными бриллиантином, в роговых золотистых очках и в черном мундире, плотно облегавшем его упитанную фигуру и еле сходившемся на выпиравшем животе.
– Господин Мюллер, наш главный кассир, – представил его Эдингер.
Господина Мюллера сопровождал еще какой-то чиновник, но его господин Эдингер не нашел нужным представлять.
– Вы принесли? – осведомился Эдингер, ласково взглянув на Мюллера.