В инструкции по применению дитилина написано, что его действие после внутривенного введения наступает уже через минуту. И тут Зою осенило! Если Нина Семенова сама сделала себе эту инъекцию с целью самоубийства, то должна была сделать этот укол лежа на диване, с которого встать бы уже не смогла. А это значит, что шприц, которым она сделала себе смертельный укол, и ампула от дитилина, а возможно, также пилочка для обрезания ампул должны были быть обнаружены где-то рядом с ее телом. Во всяком случае сложно себе представить, чтобы она сделала себе внутривенный укол дитилина (который, если верить инструкции, почти сразу прекращает подачу нервного импульса к мышцам, из-за чего наступает их полное расслабление, которое идет сверху вниз, от мимических мышц до кончиков пальцев ног), а потом прошла на кухню, чтобы выбросить шприц и ампулу в мусорное ведро, вернулась в свою комнату, легла в постель и в состоянии полного расслабления умерла от асфиксии. Максимум, что она могла сделать после такого укола до того, как у нее остановилось дыхание, – это укрыть себя одеялом. И подобрать использованную ампулу от дитилина и шприц мог только ее муж, который сегодня сказал, что он даже не знал о наличии в их доме дитилина. Из всего этого можно было сделать только один вывод – это не было самоубийством.
Когда в конце рабочего дня Зоя доложила прокурору свои соображения по этому делу, он ее полностью поддержал, но порекомендовал не спешить с арестом, пока не выяснены мотивы, толкнувшие его на убийство своей жены.
– А мотив, я думаю, у него мог быть только один – шерше ля фам, как говорят французы, то бишь «ищите женщину», – подняв указательный палец вверх, заметил Щепкин.
– Я вас поняла, – кивнула Зоя. – Если выяснится, что у Семенова есть любовница, из-за нее он и решился избавиться от опостылевшей жены. В общем, все банально, хотя и совершено это чисто медицинское убийство с изысканной, я бы сказала, изощренностью.
– Ну, Зоя Юрьевна, я рад, что вы меня не разочаровали. Любовница у этого Семенова наверняка есть, и, может быть, даже не одна. Вот только при толковом адвокате и фактическом отсутствии прямых улик, подтверждающих его вину, выиграть это дело в суде будет непросто.
– Да, на одних косвенных доказательствах мне трудно будет убедить судью вынести обвинительный приговор. Но я постараюсь, – заверила она.
– Со своей стороны я гарантирую тебе любую помощь и поддержку, – пообещал он.
«Не таким уж и плохим прокурором оказался этот Щепкин», – подумала Зоя, выходя из его кабинета.
Как и предполагал прокурор, любовница у Семенова действительно была, а свою жену он, видимо, и не любил никогда. К такому выводу Зоя пришла, побеседовав с родителями Нины, а также с ее подругами и сослуживцами, соседями по дому, которые много чего ей рассказали о ее отношениях с мужем, который чуть ли не в открытую ей изменял. И все они говорили, что у Нины был выдержанный и на редкость терпеливый характер. Даже зная об изменах мужа, она не устраивала ему семейных скандалов и не хотела с ним разводиться, чтобы ребенок не остался без отца. Если ради сына, в котором она души не чаяла, Нина смирилась с изменами мужа, то даже мыслей о самоубийстве она не должна была допускать, ведь тогда бы ее ребенок остался без матери, что было бы намного хуже, чем без такого распутного отца.