Решительности у меня никогда не хватало, но тут уж ситуация сложилась отчаянная, я решил пойти ва-банк и постучался однажды в дверь его кабинета. Встретил меня Карпыч ласково, угостил чаем, слушал, не перебивая, лишь ложечкой иногда позванивал, а я поведал ему с пафосом, что мой отец – старый сотрудник службы, и так далее, и тому подобное, и вот сейчас, когда вокруг иностранцы, я счел своим долгом… Ну что вам, Алекс, рассказывать? Разве мало вы встречали добровольцев даже среди англичан, которых уж никто силой не тянет в нашу повозку? И не ради денег, а из высоких побуждений, из ненависти к частной собственности и из восхищения самыми передовыми идеями!
Карпыч поблагодарил меня, но не дал определенного ответа – это меня совершенно убило. Как же так? Я ведь уже среди своих испаноговорящих вычислил и агентов Франко, и агентов ЦРУ! Уже потом я узнал, что до меня просто не доходили руки: и институт, и фестиваль обслуживался целыми полками агентуры. К тому же, как известно, агентов лучше вербовать не из своей среды, а в стане обиженных, репрессированных, диссидентствующих. Им ведь верят больше!
И вдруг после фестиваля подарок судьбы: телефонный звонок, и рокот приятного баритона Карпыча.
– Здравствуйте, Женя! Узнаете? – Обычный вопрос малоинтеллигентного человека, уверовавшего в запоминаемость своей исключительной личности, включая голос.
Но я узнал его сразу, и сердце рванулось из груди от радости и гордости, я уже знал, что меня оценили и взяли! взяли! словно приобщили к лику святых.
А потом пошло-поехало. На следующий день встретились мы с моим благодетелем и его рыжим товарищем по имени Жорж, веснушчатым парнем лет тридцати, который раскрывал рот лишь в те моменты, когда Карпыч пил или жевал, прошли в ресторан, где Карпыча хорошо знали и почитали, столик накрыли с невиданной для нашей державы скоростью и сразу принесли бутылку трехзвездочного… Я кое-что представлял о секретной работе и все ожидал, когда Карпыч возложит на меня, как говорится, конкретные задачи – так мы привыкли к задачам неконкретным, что вынуждены употреблять дополнительный эпитет – и раскроет тайны моей миссии. Но мы пили себе, Карпыч заказал еще бутылку и по второму шашлыку… Шла обычная пьяная болтовня, Карпыч за что-то отчитывал рыжего, красиво пили, ничего не скажешь, ребята были здоровые, правда, через десять лет обоих выгнали за пьянство, но это уже другой разговор! Больше всего поразил меня финал нашей трапезы: Карпыч оплатил счет, положил его в карман и вдруг достал из пиджака небольшой блокнот.