– Здесь ты не прав. Мэри не так уж холодна. К тому же у нее не было мотива.
– Разве? Она ведь поссорилась с Энди. Кто знает, насколько серьезно?
– Несомненно, они поссорились из-за другой женщины – и все-таки мотива для убийства нет, раз Мэри любила его.
– Возможно, он грозился сделать что-то чрезвычайно неприятное для Драконихи.
– Но Мэри утверждает, что он был добрым и заботливым.
– К тому же догматичным и нетерпимым. Возможно, он опять «выполнял свой долг». Такая личность – классический тип негодяя.
– Когда ты наконец заснешь и дашь мне заснуть?
В конце концов Квиллеру удалось задремать. Утром его разбудили голодные коты, игравшие на кровати в «классики» и чудом избегавшие приземлений на его больное колено. У котов есть какое-то шестое чувство, заметил он, не дающее причинить боль людям, которые им нравятся. За это он подал животным прекрасный завтрак из консервированных крабов.
Журналист прикладывал к колену холодные мокрые полотенца, когда раздался стук в дверь. Квиллер раздраженно вздохнул и, превозмогая боль, встал.
За дверью стояла Айрис Кобб в шляпе и пальто и держала в руках тарелку.
– Я иду в церковь, – сообщила она. – Не хотите ли булочек с клюквой? Я поднялась рано и испекла их. Не могла спать.
– Спасибо, – ответил Квиллер, – но боюсь, вы меня перекормите.
– Как выглядит ковер? От сливок остались пятна?
– Выглядит неплохо, но, если вы хотите отдать его в химчистку, я заплачу.
– Как ваше колено? Лучше?
– Такие ушибы всегда больше болят по утрам. Я пробую ставить холодные компрессы.
– Может, поужинаете с нами около семи? Тогда вам не нужно будет выходить из дома… Си-Си расскажет что-нибудь интересное про Хламтаун, – добавила она, заметив нерешительность Квиллера. – У нас будет тушеное мясо с пюре – ничего особенного.
Просто картофель, взбитый со сметаной и укропом. И салат с заправкой из рокфора. А на десерт – шоколадный кекс.
– Хорошо. Я приду, – сказал Квиллер.
Он оделся и поковылял в аптеку-закусочную, поскольку не мог прожить без воскресных газет. У стойки он с трудом проглотил два крутых яйца, которые, впрочем, предлагались как приготовленные всмятку, и заработал несварение желудка, прочитав новую колонку Джека Джонти. Этот Джонти, будучи моложе Квиллера в два раза, имел наглость с дельфийских высот своего юношеского невежества написать статью, претендующую на остроумие и мудрость.
Весь оставшийся день журналист лечил больное колено и стучал на искалеченной машинке, и его страдания смягчал свойственный котам инстинкт Флоренс Найтингел[7]: каждый раз, когда Квиллер садился, Юм-Юм вспрыгивала к нему на колени, а Коко ходил вокруг с озабоченным видом, тихо мяукал и, едва встретив взгляд Квиллера, начинал мурлыкать.