– Да. С блондинкой, что сидит на коммутаторе. Только представьте: трехцветная гамма на одной голове.
– Очень хорошо. Выясни, кто мог сделать эту надпись на письме Дайкса столь характерным прямоугольным почерком. Дай бог, чтобы это не оказался сам Дайкс. – Вульф сдвинул брови и потряс головой: – Вношу поправку. Узнай только, чей почерк напоминает эти значки. Лучше их пока не показывать, как и само письмо.
– Конечно. Валяйте, усложняйте дальше, мне это раз плюнуть.
Впрочем, оказалось, что сложность задачи я преувеличивал, потому что скопировать почерк ничего не стоило. Днем, прежде чем приготовить наживку, я как следует попрактиковался, чтобы набить руку. Вечером же, в шесть сорок, когда я выходил из дома на свидание, в нагрудном кармане моего недавно купленного светло-синего костюма покоилась одна из присланных нам бумаг – отпечатанный отчет Дайкса – с надписью, которую я сделал карандашом на одном из полей: СОЗ-4620.
Бланш Дьюк поразила меня в тот вечер. Проглотила перед ужином две порции своей излюбленной гремучей смеси – джин, вермут, гранатовый сироп и перно – и баста! Завязала. Кроме того, пришла она в премиленьком, хотя и довольно простом, синем платье и почти без косметики. Да, самое главное, танцевала она куда лучше, чем Сью Дондеро. В целом, если сенсацию в «Боболинке» она не произвела, то и краснеть мне за нее не пришлось, ну а оркестр благодаря Бланш смотрелся даже лучше, чем того заслуживал. К десяти часам я уже согласился бы уплатить по счету пополам с нашим клиентом, но сдержал порыв, поскольку все-таки выполнял служебное задание.
Когда мы возвратились к своему столику после того, как я отплясал самую лихую и затейливую самбу в своей жизни, а Бланш не отставала ни на шаг, словно мы проделывали это сотни раз, я предложил ей промочить горло, учитывая, что ужин остался в далеком прошлом, но она отказалась.
– Послушай, – воспротивился я, – так дело не пойдет. Я тут блаженствую с тобой, хотя мне положено работать. Я собирался напоить тебя как следует, чтобы развязать язык, а ты пьешь только воду. А как заставишь тебя проболтаться, если ты отказываешься от спиртного?
– Я люблю танцевать, – заявила Бланш.
– Неудивительно, судя по тому, как ловко у тебя это выходит. Я, правда, тоже парень не промах, но я озабочен. Хватит мне уже наслаждаться – пора хоть что-нибудь из тебя вытянуть.
Бланш покачала головой:
– Я не пью, когда танцую, потому что люблю танцевать. Попробуй лучше завтра днем, когда я буду мыть голову. Ненавижу эти дурацкие волосы. А почему ты думаешь, что мне известно что-то, представляющее для тебя интерес?