— Так что? — спросила она. — Сколько ты бы хотела получить?
Сегодня день такой? В астрологическом прогнозе поди так и написано: «Некоторым близнецам, а именно тем, которых зовут на букву А, с фамилией на М, будут беспрерывно предлагать деньги — такие, каких они за всю жизнь не видывали». Интересно, что же там написано дальше: «Ловите шансы!», «Скажите нет» или «Скажите нет один раз, а да два раза».
— Селия, — сказала я как можно внушительнее, — я не могу ее продать.
— Да ее вон как много, никто и не заметит!
— Но это же на целые сутки, — каким же он вымахает спустя эти сутки!
— На сутки? Ты шутишь, милая? Да здесь же минимум на месяц!
Ну э — э… Вот это да. Но может, мистер Гермес так мне доверяет, что принес амброзии не меряя. Может, не было дополнительной посуды под рукой, чтобы разделить ее. Нет, версия о доверии мне больше по душе.
— Потому что мне доверяют, — я гордо вздернула подбородок.
— Вот и прекрасно, — сказала Селия. — Значит, никто и не подумает проверять, исчезло там две унции или нет. Я подарю тебе один из наших домов на побережье.
Что она сказала? Дом на побережье?? У меня сердце заколотилось о ребра, будто хотело вырваться из груди и полететь на это самое побережье, устроиться в шезлонге на белой веранде и пить холодный шоколадный коктейль через соломинку.
Но я сказала чужим равнодушным голосом:
— Спасибо, Селия. Это восхитительное предложение. Но я не могу. Поймите, — я умоляюще сложила руки. — Я бы рада. Но это не мое.
Чертово воспитание! Ну почему иногда я бываю такой порядочной! Сама бы себя сейчас за это отколошматила веником.
— Понятно, — с присвистом выцедила Селия.
Ну все, сейчас она прокусит мою сонную артерию. Но вместо того, чтобы зашипеть или что там у них полагается выдать перед тем, как приняться за ужин, она тенью метнулась к шторе, из‑за которой уже минуту как выглядывал хитрый черный глаз, вытащила обладателя этого глаза наружу и, с надменным видом прошествовав мимо меня с сыном на руках, скрылась в прихожей. Я даже не успела рта раскрыть, чтобы сказать что‑то вроде: «Что ж, останемся друзьями», хотя, впрочем, мы ведь никогда ими и не были. Ну, я могла бы сказать что‑нибудь примирительное. Но входная дверь хлопнула через секунду, не оставив мне никакого шанса.
За этим нервным разговором я и следить забыла за Петером. Оборачиваюсь — а на кресле один кувшин и никого рядом. И в зале тоже никого. Мило. Ладно, за пределы квартиры он не уползет. А вдруг он пожелает, чтобы открылось окно? То есть все окна — их всего три. А значит, одно или два обязательно откроются!