– Нет, – сказала я. – Я вернула ему сумку с ее содержимым. Все равно монета теперь безопасна для окружающих. Ее уже Фрей в руках подержал – и ничего не произошло.
– Ты сказала, что не видела, какой будет смерть Селестины и моя, – продолжил расспросы Морган. – Получается, гибель Даниэля ты видела. Так?
– Да, – неохотно призналась я, вспомнив то пугающее чувство, когда смотрела в ярко-алые глаза дракона и понимала, что его тело заняло неведомое существо.
По всей видимости, Морган очень хотел спросить, чему именно я стала свидетельницей. Его губы дрогнули от невысказанного вопроса, но почти сразу он замотал головой.
– Нет, ничего мне не говори! – попросил он. – Не хочу знать! Но это огромная проблема. Если Даниэль узнает, что ты отмечена знаком песочных часов и видела его смерть – то он не даст тебе покоя, пока не услышит, как ему суждено погибнуть.
– А кто сказал, что он должен об этом узнать? – Я пожала плечами. – Монета у него. Вряд ли он рискнет проверить, по-прежнему ли она несет на себе проклятье. И потом, не думаю, что наше знакомство продлится долго. Седрик твердо намерен отправить твоего кузена в столицу и предать его суду за убийство сьера Густаво.
Морган досадливо поморщился, словно забыл об этом обстоятельстве. Затем открыл было рот, желая что-то сказать, но тут же согнулся пополам от жестокого, лающего кашля, будто выворачивающего все его внутренности наружу.
Я сидела рядом и была не в силах ему помочь. От этого чувства собственного бессилия хотелось кричать. Я должна что-то сделать, хоть как-то облегчить его страдания! Но как?
«Моя тень слишком большая для меня», – вдруг вспомнила я слова Моргана.
Я подумала о Мышке. А что, если тварь Альтиса сможет уменьшить тень дракона настолько, чтобы она перестала убивать Моргана? Но я почти сразу с отчаянием покачала головой. Нет, Мышка не способна на настолько кропотливую и тщательную работу. Она просто отгрызет достаточный для себя кусок – и все. Возможно, это на самом деле спасет Моргану жизнь, но почти наверняка он при этом потеряет рассудок или же впадет в вечное забытье, которое на первый взгляд ничем не отличается от смерти. Вспомнить хотя бы про нейну Деяну, чью тень изрядно уменьшила Мышка.
«Ты арахния, – вкрадчиво напомнил внутренний голос. – Ты питаешься энергией. Почему бы тебе не забрать излишек у Моргана? Посмотри на него – он сгорает от внутреннего жара. А огонь – это та самая изначальная энергия».
Морган наконец-то перестал кашлять и в изнеможении откинулся на тряпье. Он не потерял сознание, но был сейчас не в состоянии мне что-нибудь сказать – слишком вымотал его этот приступ.