– А мне не скажете, зачем вам это понадобилось? – продолжила я расспросы, опять-таки не ожидая, что легендарный дракон снизойдет до объяснений.
Но Диритос снова сумел удивить меня. Он ласково улыбнулся, будто позабавленный моим неуемным интересом, с отчетливым сомнением взглянул на притихшую Ульрику, жадно ловившую каждое наше слово, но все-таки проговорил:
– Существует легенда, по которой рано или поздно один из Атленов не сумеет устоять перед искушением. Он использует талисман во вред окружающим и таким образом откроет дорогу злу. Ты знаешь, кто такие одержимые? Это люди, уступившие свое тело демону. Они наделены страшной силой, однако способны лишь уничтожать и убивать. Но это люди, которые обычно не обладают выдающимися способностями! А что произойдет, если демон возродится в теле дракона? Да не абы какого – а черного, почти неуязвимого для магии и оружия! Мир поистине содрогнется от появления столь ужасающего существа.
– И вы решили обмануть пророчество и забрать талисман себе, – медленно произнесла я.
В этот момент я вспомнила свое видение, в котором Даниэль посмотрел на меня чужими глазами. Тогда я была совершенно уверена, что в тело дракона вселилось нечто, и это, в свою очередь, ознаменовало окончание его земных дней. Стоит ли рассказывать об этом Диритосу? Ведь получается, что я знаю, кому именно из Атленов надлежит исполнить древнее предсказание.
– Обмануть пророчество? – весело переспросил Диритос. – Да, можно сказать и так. Я сыграл партию в пакорт с судьбой. И только время покажет, была ли моя попытка удачной. Кому, как не тебе, носящей на ладони знак остановившегося времени, знать, что иногда будущее возможно изменить.
Я открыла было рот, желая поведать ему о Даниэле, но тут же закрыла его. Нет, нельзя! Диритос просто убьет его, в этом я совершенно уверена. Точнее, переменит свое решение об исцелении тени Даниэля, что неминуемо приведет к смерти последнего. Легендарный сумеречный дракон слишком привык решать проблемы самым радикальным образом. Но должен быть другой путь.
В комнате повисла тишина. Густая, вязкая, которую так и тянет разорвать отчаянным криком или взрывом неуместного веселья, лишь бы она перестала давить на уши. Диритос внимательно разглядывал меня, будто решил напоследок запечатлеть в памяти до мельчайших деталей мое лицо. Ульрика сидела на его плече непривычно спокойная и тоже смотрела на меня. Почему-то в ее взоре мне чудилось сочувствие.
– И что будет дальше? – чуть слышно выдохнула я, когда ощутила, что пауза стала просто-таки невыносимой.