– Ну, не знаю…
– Подумай об этом на досуге.
Мне ужасно хотелось вступиться за Зверлингов, но я понимала, что таким образом рискую выдать свой секрет. Поэтому я просто сказала «ладно» и поспешила к Дезмонду.
– Решила затусить с копами? – поинтересовался он, когда мы вышли на улицу.
– Не знаю, – честно ответила я. – Может, они и правда не похищали Джоша. Те парни вырубили его «Тазерами», хотя он был готов сдаться. А ведь он школьник! Я хочу сказать, даже «плохие полицейские» так не действуют.
– Тогда кто, черт возьми, это был?
– Понятия не имею. Но если мы хотим спасти Джоша, нам придется очень быстро это выяснить.
Я проснулся без малейшего представления о том, где я или что со мной было. В закрытые веки бил слепящий свет – как если бы я лежал под мощными прожекторами. Он вызвал у меня смутное чувство дежавю.
В горло словно насыпали песка; язык распух и казался слишком большим для рта. В череп будто воткнули раскаленную спицу. Все тело покалывало – знаете такое неуютное ощущение, когда рука или нога отходит от долгого онемения? Я принюхался, но в комнате пахло только антисептиками, стеклом и железом. Тогда я сосредоточился на собственном теле и понял, что лежу на тонком матрасе. Со всех сторон мерно гудели загадочные устройства, но я чуял поблизости лишь одного человека. Нет, Зверлинга. Причем незнакомого.
В памяти всплыли крики и жесткость металлических креплений, прижимавших меня к столу, – но последним четким воспоминанием был укол в фургоне. Что случилось потом? Давно я здесь? Собственно, а где я? Я вяло подумал, что хорошо бы прикинуться бревном еще на пару часов – пока звериный слух и чутье не подскажут хоть какие-то ответы. Если я не ощущал рядом копов, это не значило, что за мной не наблюдают.
А-а, плевать.
Я открыл глаза, рывком сел – и тут же пожалел об этом. Мир закрутился волчком, и я испугался, что меня снова вырвет. Я машинально оперся о матрас, пытаясь восстановить равновесие, но это тоже оказалось не лучшим выходом. По ощущениям, рука принадлежала кому-то другому и весила целую тонну. Я поспешил притянуть ее к туловищу, пока она меня не опрокинула.
Как выяснилось, если сидеть тихо, не двигаться и желательно не моргать, все не так паршиво. Головокружение и тошнота постепенно утихли, и покалывание в конечностях тоже начало отступать – хотя раскаленная спица в черепе никуда не делась.
Немного отдышавшись, я рискнул поднять взгляд. Зверлинг, сидевший в клетке позади меня, дышал так тихо, что я подумал, будто он спит.
Строго говоря, я находился не в клетке, а в стеклянной коробке, больше напоминавшей аквариум. Я осторожно покрутил головой, но так и не понял, где в ней дверь или окна. Как же она открывается? Впереди виднелись еще пять или шесть «аквариумов». Они были пусты, если не считать тонких матрасов и полированных до блеска стальных унитазов. Ни подушек, ни простыней, ни одеял. Кранов и раковин тоже не наблюдалось.