Это ужасно, когда на площадке идут настоящие бои, труппа поделена на две части, воюющие части! Мало того, и Холден, и особенно Богарт много пили, причем Богарт делал это прямо во время съемок. Отвратительно целоваться с человеком, от которого пахнет виски! Но кто меня спрашивал, уж не Богарт, это точно! Они с Холденом частенько дрались по-настоящему, добавляя работы гримерам, которым приходилось каждое утро замазывать синяки с отеками под глазами у двух «героев», а также полученные в драках ссадины.
Терзался сценарист Эрнест Леман, потому что писать приходилось по ночам или вообще на ходу; мучился оператор Чарльз Ланг, потому что должен ставить свет и камеру так, чтобы с одной стороны не бросались в глаза мои излишне худые плечи, с другой – следы ночных пьянок Богарта и Холдена; без конца скандалили актеры, издевался над всеми Богарт…
Особенно трудно стало, когда он всерьез принялся за Уайлдера, швыряя текст тому в лицо и заявляя, что подобную глупость могла написать только его семилетняя дочь, что нужен переводчик, чтобы можно было понять дикий немецкий акцент режиссера, мол, обидно, в конце своей блистательной карьеры приходится сниматься у бездарного нацистского сукиного сына.
Я не понимаю, почему Уайлдер сдержался, но с площадки он ушел тут же; на счастье Богарта, в тот день не было Уильяма Холдена, иначе никакие гримеры не смогли бы замазать наставленные синяки. За «бездарного нацистского сукиного сына» Холден Богарта наверняка убил бы. Марта Хайер только усмехнулась:
– Привыкайте, это обычное состояние «ненависти на Голливуде».
Я была в ужасе:
– Неправда, мы очень счастливо снимали «Римские каникулы»!
– Значит, вам повезло…
Мне действительно повезло и везло дальше, больше таких кошмаров на площадке никогда не было.
На следующий после такого оскорбления день Билли Уайлдер пришел с утра без текста, это означало новый скандал с Богартом. Режиссер подошел ко мне:
– Одри, вчерашнюю сцену с Богартом надо переписывать полностью, но мы не успеваем. Сейчас снова будут крики и оскорбления.
– Почему вы не прекратите съемки?
Он обвел взглядом съемочную площадку:
– Как? Все эти люди не виноваты в наших отношениях.
Я решительно поднялась и направилась к помощнику режиссера. Вовсе не хотелось допускать новой стычки.
– У меня страшно разболелась голова. Нельзя ли хоть ненадолго прервать съемки, чтобы отдохнуть?
Ассистент была изумлена, никогда раньше я ничего не просила, но, видно, что-то поняла, в свою очередь, подошла к Билли и громко попросила не начинать съемку, чтобы Одри могла передохнуть.