А вот последнее время дружба стала расклеиваться. Прошлой весной они в шестой класс перешли. Перешли и все лето почти не виделись.
Раз Васька встретил своего приятеля, позвал купаться, а тот сказал: — Не могу сейчас. К комбайну надо.
— Ну и иди, — обиделся Васька.
За лето он еще раз приходил к Грише, но того дома не оказалось. Потом, говорят, Гриша был у него. Васька этого не знает, он тогда на сеновале спал, его не разбудили.
Вот так прошло все лето.
Позавтракал как-то Васька — это было за несколько дней до школы, — делать нечего. Вышел на крылечко, грызет травинку, скучает.
— Хоть бы загородку починил, — крикнула мать. — У самого-то, вижу, хозяйского глаза нету.
Васька хотел ответить, что ему сейчас не до загородки, и рот открыл, да тут увидел Гришу. Бежит он, прутиком себя подхлестывает, загорелый, как головешка. И ростом будто выше стал.
Обрадовался Васька, спрашивает:
— Где ты все пропадаешь? Каникулы прошли, а мы и не виделись.
— Ведь и ты пропадаешь, — ответил Гриша. — Я заходил — не застал. Что ты все время делал?
— Что ему больше делать, — вмешалась мать. — Баклуши бил.
Васька на ее слова внимания не обратил, схватил Гришу за рукав, и помчались к реке.
— А я за лето восемнадцать трудодней заработал, — похвастался Гриша. — Ты, наверно, не меньше? Мать говорила, баклуши бил. Это что — баклуши?
Хотел Васька рассердиться, но потом решил, что Гриша и в самом деле не знает, что такое баклуши бить. Нет, думает, лучше я ему что-нибудь совру, а то смеяться будет.
— Понимаешь, баклуши… вот лен околачивают, бьют… Понял? А потом еще околачивают.
— Хорошо понял, — кивнул Гриша и добавил: — Ты молодец!
— Какой я молодец, — скромно отозвался Васька. А сам доволен: обманул Гришу.
На реке они увидели конюха Ивана Петровича, который привел поить лошадей. Чтобы лошади лучше пили, ребята стали им подсвистывать.
— Добрые хлопчики, — похвалил конюх. — Скоро в школу. Чем порадуете учителей?
— Восемнадцать трудодней заработал, — гордо сказал Гриша.
— Славно! А ты, Васятка?
Не успел Васька рта раскрыть, Гриша восторженно заявил:
— Он, Иван Петрович, баклуши бил! — и посмотрел на Ваську так, словно тот обязан был ему сказать спасибо.
— М-да! — покачал головой конюх и погнал лошадей к деревне. У Васьки уши порозовели, совестно стало.
Мальчики вышли на дорогу. Навстречу им шла почтальон — Марья Ивановна. Васька забоялся, что Гриша снова начнет рассказывать о трудоднях и баклушах, свернул в поле. Гриша пожал плечами и последовал за ним.
— Слышь, Вася, ты здорово изменился — все молчишь и молчишь. Конечно, мы теперь уже взрослые, в шестом будем учиться. Да и видят все — можем кое-что делать. Трудодни вот записывают… Ты еще не знаешь, сколько вывели тебе за ба… баклуши?.. Что с тобой, Вась?