Глаза Кентона задержались на последнем члене этой группы. Человек присел на корточки, опираясь заостренным подбородком на высокий барабан; изогнутые бока барабана блестели алым и черным, как полированная кожа большой змеи. Ноги мощные, но короткие — тело гиганта, узловатое и искривленное, невероятно сильное. Обезьяньими руками он обвивал бока барабана, длинные пальцы, лежавшие на коже барабана, подобны паучьим лапам.
Но Кентона поразило выражение его лица. Сардоническое и злое, но злоба не такая, как у остальных троих. Широкий рот похож на лягушачий, на тонких губах усмешка. Глубоко посаженные, немигающие черные глаза с открытым восхищением устремлены на женщину. На мочках оттопыренных ушей висят диски.
Женщина быстро спустилась и встала рядом с Кентоном. Он мог бы протянуть руку и коснуться ее. Но казалось, она его не видит.
— Эй, Кланет! — воскликнула она. — Я слышу голос Иштар. Она идет на свой корабль. Ты готов поклониться ей, слизь Нергала?
Ненависть исказила массивное бледное лицо, как адская волна.
— Это корабль Иштар, — ответил он. — Но мои страшный повелитель тоже претендует на него, Шарейн. Дом богини насыщен светом, но ответь мне, разве за мной не видна тень Нергала?
И Кентон увидел, что палуба, на которой стояли эти люди, черна как смоль, и снова неясные воспоминания зашевелились в его мозгу.
Неожиданный порыв ветра ударил корабль, как открытой ладонью, наклонил его. Голуби на ветвях деревьев над розовой каютой подняли крик; они взлетели, как белое облако, перевитое розовым; собрались вокруг женщины.
Обезьяньи руки барабанщика развернулись, паучьи пальцы удерживались на поверхности барабана. Тьма сгустилась над ним и скрыла его; тьма затянула всю корму корабля.
Кентон чувствовал, как собираются неведомые силы. Он скользнул ниже, прижимаясь к фальшборту.
От розовой каюты донесся золотой трубный звук, негодующий, нечеловеческий. Кентон повернул голову, волосы его встали дыбом, по коже поползли мурашки.
На крыше розовой каюты появился большой шар, похожий на полную луну, но не белый и холодный, как луна, — он жил, кипел розовым накалом. Он протянул лучи по кораблю, и там, где стояла женщина — Шарейн, — теперь была не женщина.
Купающаяся в розовых лучах шара, она казалась гигантской. Веки закрыты, но сквозь закрытые веки смотрят глаза. Кентон ясно видел их — глаза, детские, как нефрит, смотрят сквозь веки, будто это паутина. Стройный полумесяц на голове превратился в арку живого пламени, а вокруг развевались рыже-золотые волосы.
А облако голубей круг за кругом вилось над кораблем, белые крылья бьются, розовые клювы раскрыты, они кричат, кричат…