Саймон слишком устал и слишком давно не пил кофе, чтобы придумать остроумный ответ. Так что он просто вяло отозвался:
– А не пойти бы тебе, Картрайт?
Джордж фыркнул.
За месяцы, проведенные вместе – месяцы бесконечных лекций, тренировок и учебных сражений с демонами, – их курс определенно сплотился. Особенно сдружились несколько учеников – ровесников Саймона: Джордж – разумеется, куда же без него; Беатрис Мендоса, оказавшаяся неожиданно вежливой и приветливой для девушки из семьи Сумеречных охотников; и даже Жюли – которая, кажется, на самом деле вовсе не была такой высокомерной, какой притворялась. Но вот Джон Картрайт… В первую их встречу Саймон решил, что если бы внешне люди всегда соответствовали своей сущности, то Джон Картрайт походил бы на лошадиную задницу. К сожалению, нет справедливости в этом мире – а потому Джон Картрайт смахивал на барбишного Кена, вдруг научившегося ходить и разговаривать. Безусловно, порой первое впечатление обманчиво; но порой оно раскрывает душу человека во всей ее красе. И со временем Саймон только укрепился в своем убеждении: душа Джона – настоящая лошадиная задница.
Картрайт снисходительно похлопал его по плечу.
– Этим летом я буду скучать по твоим остроумным ответам, Льюис.
– А я этим летом буду изо всех сил надеяться, чтобы тебя сожрал демон-паук, Картрайт.
Джордж дружески обнял обоих за плечи, скривил дикую рожицу и принялся напевать: «Can You Feel the Love Tonight?» Похоже, он слишком глубоко проникся атмосферой праздника, царящей в Академии.
В передней части зала громко откашлялась ректор Пенхоллоу. Смотрела она при этом прямо на них троих.
– Не будете ли вы так любезны соблюдать тишину?
Все продолжали переговариваться как ни в чем не бывало. Пенхоллоу снова кашлянула и нервным голосом призвала всех к порядку – опять безуспешно. Вероятно, так бы оно и продолжалось все утро, если бы со своего стула не поднялся Делани Скарсбери, тренер по физподготовке.
– Либо все немедленно заткнутся, либо каждого из вас ждет сотня отжиманий, – рявкнул он.
В зале тут же воцарилась мертвая тишина.
– Смею предположить, что всех вас волнует вопрос, чем же вы будете заниматься сейчас, когда экзамены остались позади? – к концу фразы голос ректора поднялся до угрожающих высот – Пенхоллоу обладала редким даром любое свое предложение превращать в вопрос. – Полагаю, гость, посетивший нас на этой неделе, всем вам хорошо известен?
На импровизированную сцену поднялся высокий, сурового вида мужчина, облаченный в серую мантию. По рядам пронесся дружный вздох.
Саймон тоже вздохнул, но отнюдь не из-за того, что в стенах Академии появился Инквизитор. Все дело в том, что следом за гостем на сцену вышла девушка. И она сверлила спину Инквизитора таким яростным взглядом, словно надеялась поджечь его мантию силой мысли. Водопад шелковистых черных волос; бездонные карие глаза. Дочь Инквизитора. Известная – среди друзей, в кругу семьи и некоторым бывшим бойфрендам – как Изабель Лайтвуд.