– Это моя школа, Изабель, – ответил он. – А ты – моя…
Она не отрываясь глядела на него, словно бросая вызов – ну, продолжай же, придумай-ка вот теперь существительное, которое оправдало бы это притяжательное местоимение.
Все пошло не так, как он планировал.
– Так, ладно. Но все-таки почему ты здесь? И почему так мила с моими… м-м… друзьями?
– Потому что отец заставил меня сюда приехать, – ответила Изабель. – Потому что, полагаю, он вообразил, что если притащит меня сюда, в эту заплесневелую дыру, где нам придется притворяться примерным отцом и любящей дочерью, то я волей-неволей забуду, что на самом деле он – похотливый козел, который угробил собственную семью. И я мила с твоими друзьями, потому что я в принципе милый человек.
Настал черед Саймона не верить собственным ушам.
– Ну ладно, ладно, последний пункт из списка можно вычеркнуть, – согласилась она. – Так или иначе, я сюда не стремилась. Но раз уж я здесь, почему бы этим не воспользоваться? Хоть пойму, что я упускаю в этой жизни, – а то ведь я никогда не ходила в школу. Ну как, этой информации тебе достаточно?
– Я понимаю, что ты сердишься на меня, но…
Изабель помотала головой.
– Ты ни черта не понимаешь. Я не сержусь на тебя. Мне на тебя плевать, Саймон. Ты попросил меня смириться с тем, что ты отныне совершенно другой человек, которого я не знаю. Окей, я смирилась. Того, кого я любила, больше нет. Ты для меня никто, я тебя не знаю и, насколько могу судить, даже не желаю знать. Я пробуду тут всего несколько дней, а после этого нам больше никогда не нужно будет видеться. Так что давай не будем усложнять ситуацию больше, чем нужно?
Саймон почти забыл, как дышать.
Она сказала: «Того, кого я любила, больше нет». Он еще ни разу не слышал от нее – да и от остальных девушек, если уж на то пошло, – ничего, настолько похожего на «Я люблю тебя, Саймон». Ничего, настолько похожего на признание в любви.
Вот только это вовсе не признание в любви.
До признания в любви отсюда – как до Луны.
– Ладно.
Когда Саймон наконец смог выдавить одно-единственное слово, Изабель уже шагала дальше по коридору. Ей не нужно было спрашивать, согласен ли он считать ее незнакомкой; ей уже ничего от него не было нужно.
– Ты не той дорогой идешь! – крикнул он.
Конечно, Саймон понятия не имел, куда она направляется, но все-таки вряд ли ее целью было обиталище гигантского слизняка.
– Тут все дороги не те, – Изабель даже не обернулась.
Он пытался услышать в ее словах подтекст, хотя бы отзвук боли, которую она, возможно, испытывает. Хоть что-то, что могло бы опровергнуть ее слова. Хоть какое-то доказательство того, что чувства ее никуда не делись, что ей сейчас так же трудно, как и ему.