этого не понимал.
– Майкл, ты несешь чушь.
Они добрались до рухнувшего дерева, густо обросшего мхом. Майкл сел на него. Вид у Вейланда был такой, словно он смертельно устал. Словно за минуту постарел на сто лет.
Роберт опустился рядом и обнял друга за плечи.
– В чем дело? – Он слегка постучал его по голове и попытался улыбнуться, напоминая себе, что Майкл есть Майкл. Он всегда был немного странным, но это не имеет никакого значения. – Что происходит в этой психушке, которую ты по недосмотру называешь своим мозгом?
Майкл еще ниже опустил голову.
Он выглядел сейчас таким беззащитным – вот так выставляя затылок и голую шею, – что Роберт просто не мог этого вынести.
– Я влюблен, – прошептал Вейланд.
Лайтвуд облегченно расхохотался: с души словно камень свалился.
– Всего-то? Думаешь, я этого не понимал? Я же говорил, Элиза отличная де…
Майкл произнес еще пару слов.
Таких слов, что Роберт, должно быть, ослышался.
– Что? – переспросил он, хотя и не хотел переспрашивать.
На этот раз Майкл поднял голову, встретился взглядом с Робертом и отчетливо проговорил:
– Я влюблен в тебя.
Он еще не успел договорить, как Лайтвуд уже был на ногах. Ему вдруг показалось отчаянно важным, чтобы расстояние между ним и Майклом было как можно больше.
– Ты… чего? – Роберт не хотел кричать, но это получилось само собой. – Это как-то не смешно, – добавил он, тщательно следя за голосом.
– Я и не смеюсь. Я влюб…
– Только не говори это еще раз. Никогда больше такого не говори.
Вейланд побледнел.
– Я знал, что ты, скорее всего… Что ты не чувствуешь того же, не можешь…
Внезапно, с силой, чуть не сбившей его с ног, Роберта накрыла волна воспоминаний. Ладонь Майкла у него на плече. Руки Майкла, обнимающие его. Майкл, дерущийся с ним. Майкл, аккуратно поправляющий его неправильный хват меча. Майкл, лежащий на кровати всего в паре метров от него, ночь за ночью. Майкл, раздевающийся, берущий его за руку и тянущий за собой следом в озеро Лин. Майкл, с обнаженной грудью, мокрыми волосами и сияющими глазами, лежащий рядом с ним на траве.
Его затошнило.
– Ничего не изменится, – сказал Майкл. Роберт рассмеялся бы, если бы не опасался, что от этого его начнет рвать. – Я – по-прежнему тот же самый человек. Я ничего у тебя не прошу. Просто хочу быть честным. Мне нужно было, чтобы ты знал.
Да, Роберт знал. Знал, что Майкл – лучший на свете друг, который у него когда-либо был, и самая чистая душа, какую он только встречал. Знал, что должен сейчас сесть рядом с ним, сказать, что все нормально, что ничего не придется менять, что клятва, которую они дали друг другу, была совершенно искренней и связывает их навсегда. Знал, что в любви – желудок Роберта перевернулся от этого слова – в