— Если честно, вы меня сильно напугали.
— Действительно, мудрый торговец. – Скара почувствовала легкое прикосновение к подбородку, и ее голову запрокинули. Она посмотрела в лицо человека, который только что убил двоих, растивших ее с детства. На его любезной улыбке все еще были капли их крови. Он стоял достаточно близко, чтобы она могла сосчитать веснушки на его носу.
Иллинг выпятил пухлые губы и высоко и чисто присвистнул.
— И товары у торговца хорошие. – Он запустил руку в ее волосы, намотал прядь на длинные пальцы и отдернул ее так, что кончик его большого пальца задел ее щеку.
Вы должны жить. Вы должны править. Она придушила свой страх. Придушила ненависть. Заставила лицо замереть. Лицо невольницы, не выказывающее ничего.
— Продашь мне это, торговец? – спросил Иллинг. – Может, в обмен на свою жизнь?
— С радостью, господин, – сказал Синий Дженнер.
Скара так и знала, что глупо было со стороны Матери Киры доверять этому пройдохе. Она вдохнула, чтобы выкрикнуть проклятие, и его шишковатые пальцы сильнее впились в ее руку.
— Но я не могу.
— По моему опыту, а его у меня много, и весьма кровавого… – Светлый Иллинг поднял свой красный меч и прижал к щеке, как девочка прижимает любимую куклу. Бриллиантовое навершие замерцало красными, оранжевыми и желтыми отблесками огня. – Один острый клинок разрезает целый узел «не могу».
Дженнер сглотнул, и дернулся кадык на его покрытой седой щетиной шее.
— Она не моя, и я не могу ее продать. Это подарок. От принца Варослава из Кальива Верховному Королю.
— Ах. – Иллинг медленно опустил меч, на лице осталась длинная красная полоска. – Слышал, мудрому человеку стоит бояться Варослава.
— У него неважное чувство юмора, это уж точно.
— Чем больше у человека могущества, тем меньше у него чувства юмора. – Иллинг хмуро посмотрел на дорожку кровавых следов, которую он оставил между колоннами. Между трупами. – Верховный Король по большей части такой же. Было бы неблагоразумно стащить подарок у этих двоих.
— В точности мои мысли на всем пути из Кальива, – сказал Дженнер.
Светлый Иллинг щелкнул пальцами так громко, словно это был щелчок хлыста, и его глаза неожиданно просветлели мальчишеским восторгом.
— Вот что я думаю! Бросим монету. Орел – заберешь эту милашку в Скекенхаус, и пусть там омывает ноги Верховного Короля. Решка – и я убью тебя и найду ей лучшее применение. – Он хлопнул Дженнера по плечу. – Что ты там говоришь, друг мой?
— Говорю, Праматерь Вексен плохо это воспримет, – сказал Дженнер.
— Она всё воспринимает плохо. – Иллинг широко улыбнулся, гладкая кожа вокруг его глаз сморщилась дружелюбными морщинками. – Но я склоняюсь перед волей только одной женщины. И это не Праматерь Вексен, не Мать Море, не Мать Солнце и даже не Мать Война. – Он высоко подбросил монету в пустое пространство Леса, заблестело золото. – Только Смерть.