Как только оно уткнулось мордой в живот Итана, он почувствовал, как его зубы раздирают толстовку, и на него снизошло ужасающее понимание того, что чудовище пытается совершить на самом деле – выпотрошить его своими встроенными кинжалами и попировать прямо здесь, в ущелье, на глазах у живого, истекающего кровью Итана.
Он врезал твари в висок – удар неуклюжий, но крепкий.
Оторвав голову от живота Итана, та испустила злобный, скрежещущий рев.
А затем вскинула правую лапу, чтобы полоснуть Итана по шее.
Заблокировав выпад левой рукой, правую он опустил на землю, лихорадочно нашаривая пальцами какое-нибудь оружие.
В глазах твари полыхала неподдельная, чистейшая ярость.
Оторвавшись от живота Итана, ее чудовищная харя потянулась к его шее, ощерив клыки.
Оно вырвет мне горло.
Ладонь Итана нащупала булыжник, отчаянно перебирая по нему пальцами в попытке ухватиться покрепче.
Вложив в удар все силы, как никогда в жизни, он взмахнул тяжеленным камнем размером с пресс-папье, и тупой конец булыжника с хрустом врезался сбоку в голову чудища. Тварь качнулась, угольно-черные зрачки ее млечных глаз расширились, а челюсть отвисла будто в ошеломленном изумлении.
Итан не колебался.
Вскинув руку, он саданул камнем прямо в пасть, ощетинившуюся бурыми клыками, и зверюга, теряя зубы, отшатнулась, но Итан вдогонку за первым нанес второй – катастрофически сокрушительный удар по распяленному носу.
Тварь рухнула на землю, заливая ее темно-красной кровью из носа и вереща в остервенелом недоверии, слабо отмахиваясь когтями, лишенными и силы, и быстроты, не способными даже процарапать кожу.
Итан уселся на тварь верхом, одной рукой сокрушая ее гортань, а другой сжимая булыжник.
Семь ударов, дробящих череп, и наконец она перестала трепыхаться.
Отшвырнув перепачканный кровью камень, Итан повалился на бок, цедя длинные, глубокие вдохи, кожей чувствуя забрызгавшую лицо кровь и налипшие осколки костей.
Заставил себя сесть и задрать футболку.
Господи!
Он как будто вышел из ножевого боя, кровоточа во множестве мест по всему торсу из длинных, безобразных ран от этих когтей. Полоснувшие по животу причинили наибольший ущерб, пропахав на нем шестидюймовые борозды. На дюйм глубже, и внутренности вывалились бы наружу.
Итан поглядел на останки этого черт-знает-чего.
Даже не поймешь, с какого конца к этому подойти.
Он никак не мог избавиться от дрожи в руках, слишком уж много адреналина еще бурлило в организме.
Встал.
В ущелье снова воцарилось безмолвие.
Бросил взгляд вверх по ближайшей стене – этот таинственный металлический предмет по-прежнему сиял в лучах солнца. Наверняка не скажешь, но при взгляде с этого места похоже, что потребуется взобраться футов на восемьдесят-девяносто, да вдобавок, хотя Итан и не мог толком определиться с причиной, он чувствовал сильнейшее стремление покинуть дно ущелья как можно скорее.